Тамерлан. Дорога в Самарканд - стр. 17

– Отец бы гордился вами, – голос Кайхосрова возвратил задумавшегося барласа к весёлым бурным речам. – Вы эмир Шехри-Себза! О, Аллах, теперь вы можете сидеть за столом со всеми этими визирями.

– Разве господин ради застолья добивался доверия хана? – Зинда Чашм ответил ухмылкой. – Ты опять всё сводишь к еде.

– Так важные решения и принимают в компании жареного ягнёнка да бузы, или я не прав, господин?

– Прав.

Он не представлял, как потом ему будет не хватать друзей. От Джаку приходили короткие весточки, сухо сообщавшие, что в землях Каркары набран новый отряд: ничего, что бы касалось тоски и переживаний из-за разлуки. Кайхосров также исполнит долг, Тимур не сомневался в этом. Не хотелось ему сомневаться и в других собратьях по оружию. Будущее виделось туманным. Раньше, когда в Кеше руководил родич отца, эмир Хаджи, всё казалось простым и понятным: Тимуру надлежало заботиться о собственных землях. После – служить могульскому хану. Но чем ближе он становился к трону, тем быстрее бездна поглощала его жизнь.

– Вы оба отправитесь в Шехри-Себз, – сообщил он друзьям. – Как мои представители…

– Что? – зашумели сардары, с недоумением переглядываясь. – Как же так? Мы не оставим вас одного в Самарканде.

– Я вовсе не один. Кеш отныне полностью в наших руках, и, что бы ни произошло здесь, я должен сохранить власть на родине. Я доверяю вам, как братьям, – голос Тимура был твёрд, и мужчины, ведомые неизъяснимым чувством, склонили головы. – Пусть моё отсутствие не повредит порядку. Позже дам новые распоряжения.

– Мы сделаем всё необходимое, – промолвил Зинда Чашм. – Ваше слово всегда будет для нас законом.

– Дай Аллах.

Самарканд медленно просыпался. Под натиском палящих лучей холода отступили, глина прогревалась, и вот спустя два-три часа после рассвета город зажил обычной жизнью. Зашумел разноцветный базар, муэдзин принялся петь молитву, навьюченные верблюды фыркали, подражая горделивым хозяевам. Полторы тысячи лет хранились в стенах сооружений, в улицах и памяти самих обитателей, которые знали порядки так же хорошо, как собственные лица. Любая перемена грозила взрывом негодования, поэтому Тимур не понимал, чего добивался наместник.

Ильяс проникся дурманящим ароматом власти. Он – человек, не участвовавший в сражениях, прятавшийся в тени могущественного отца, – внезапно получил в распоряжение огромные земли, армию, богатства Мавераннахра. Набросив на плечи лисий мех, юноша занял трон со странным чувством, которое, как показало время, переросло в откровенную ненасытную жажду доказать всем свою силу, пусть даже это потребует крови. И что более опасно – вызов устоям.