Тамада. Исповедь с микрофоном - стр. 11
– Тварь.
С обидой выдохнул Иштван, чувствуя накатывающуюся пустоту внутри себя. Он несколько минут стоял на промозглой улице совершенно один, провожая взглядом свою любовь. Свою ненависть. Свое отчаяние. Такси резко рвануло с места, оставляя за собой плотное облако выхлопа. Театральный занавес закрылся, оглашая окончание пьесы. Пришло время возвращаться обратно.
Проходя по коридору, разделяющий ресторан на основной и дополнительный зал, Иштван услышал крики. Кто-то эмоционально отчитывал собеседника, доказывая свою позицию. Разговор велся на азербайджанском. Твою мать, это точно руководство, обрадовался ведущий, стучась в комнату администрации. Дверь открыл Рустам. На полу валялись офисный стул, бумаги и канцелярия, а в глубине комнаты, опершись спиной на стену, сидел Фарид. На его фартуке виднелись несколько больших капель крови. Сам он смотрел в пол, держась руками за голову.
– Тебе чего?
По своей привычке, злобно ответил Рустам, потирая костяшки кулака правой руки. На морщинистом лбу и висках выступила испарина, его руки дрожали, глаза бегали из стороны в сторону. Стандартный набор героинового психоза.
– Рустам, мне нужны деньги за работу. За все дни. Иначе мне нет смысла продолжать вести вечер.
– Сколько?
– Сто тысяч, как договаривались.
– Со мной ты ни о чем не договаривался. Иди работай. Брезгливо ответил он.
– Нет, так не пойдет. Мне нужны гарантии.
Ведущий запротестовал, нервозно переступая с ноги на ногу. Ему уже слабо верилось, что он сможет добиться положительного для себя результата, но и отступать было поздно.
– Гарантии?
Рассвирепевшее уродливое лицо вытянулось от удивления, таращась выпученными глазами на Иштвана. Звериный оскал явно давал понять, что взаимно уважительный диалог закончен, так и не начавшись.
– Или ты сейчас же идешь в зал, продолжая свою клоунаду. Или тебя ждут очень большие неприятности. Пошел отсюда, щенок.
Рустам с грохотом ударил ногой по двери. Старые петли взвыли от боли, заглушая поток брани на азербайджанском языке с частыми вкраплениями слов, вполне понятному славянскому человеку. Что-то похожее на – сука и я твой рот е**л. Хоть он и законченная сволочь, обделенная человеческой моралью, в его словах прослеживалась истина. Все договоренности по оплате и формату выступления между Иштваном и рестораном курировались Зафаром, Муххамад лишь утвердил его кандидатуру среди прочих других, а Рустам и вовсе, занимался совершенно посторонними делами. И младший сын до сих пор не появился. Набирая номер, ведущий раз за разом получал лишь машинный женский голос.