Там, где нас нет - стр. 40
Головы Гоги и Магоги, торчавшие над плетнем, тоже не остались в прежнем положении: Магога зубами вцепился в ухо Гоге, словно бы казня брата за оплошность в схватке.
– Угомонитесь, изверги, – посоветовал близнецам Жихарь и поехал дальше.
За деревней дорога была все такой же заросшей. Вот уже и запаха дыма не слышно. Снова по обеим сторонам тропы поднимался ельник. Уныло и однообразно засвистали птицы. Петух на шлеме сидел тихо, не тревожился. Ржавый шел неслышным ровным шагом. Жихарь решил, что по утренней-то прохладе надо бы ехать побыстрей. Нагайки у богатыря не было, да и не любил он понукать коней, надеялся только на верность и сообразительность. Он несильно тронул бока Ржавого каблуками, и тот послушно перешел на рысь. Следовало миновать лес до вечера, если только у чернолесья вообще есть конец: знающие люди говорят, что оно тянется до Соленого Моря.
Ближе к полудню за поворотом выросло очередное изображение Проппа. Жихарь учел вчерашний жестокий урок и придержал коня. Ржавый явно обрадовался, когда всадник покинул седло, и бодро занялся травой. Будимир тоже решил размять лапы.
Чтобы жертва была верней, Жихарь помазал Проппу губы медом из подаренного Беломором горшочка и только после этого, усевшись поудобнее, стал рассказывать давнишнюю устареллу, героем которой был витязь Как по прозвищу Закаленная Сталь.
Витязь был герой, а вот с князем ему не повезло: злой князь Матрос давал ему поручения одно тошнее другого. Сперва он велел Каку насыпать в тесто Подземельному Батюшке толченой травы махорки, и витязь с большими потерями это исполнил. Потом князь приказал построить к своему граду дорогу, да не простую, а железную. Как и этот приказ выполнил, заморив, правда, работой почти всю свою дружину. Но и этого было мало проклятому Матросу: он выколол витязю глаза и переломал спину, после чего потребовал от бедняги написать книгу – такую, чтобы от нее воины сами, своей охотой рвались в бой. Как Закаленная Сталь справился и с этим делом, но умер, сказав напоследок:
– Жизнь дается человеку один раз, и ту ему по-человечески прожить не дают…
Жихарь затосковал, загорюнился и сам над судьбой исполнительного витязя, а тут сверху послышалось:
– Простите, сэр, но я не вижу вашего собеседника!
Богатырь поднял голову.
Голос раздавался из черного ведра, венчавшего плечи всадника на гнедом жеребце. Латы на всаднике были такие чудные, что Жихарь разинул рот. Туловище его было закрыто сплошным панцирем, как у степной черепахи. Ниже панциря болталось что-то вроде юбки из стальных полос. Руки и ноги воина также были защищены железными гнутыми пластинами. Мало того, доспехи сплошь были покрыты искусной золотой чеканкой: цветы, птицы и другие хорошие вещи. Рога на шлеме были Жихарю не в диковину, такие у любого варяга есть. За спиной всадника виднелась рукоять меча – должно быть, весьма длинного, у седла висело еще более длинное копье.