Там, где кончается арена… - стр. 19
– Слушай! А смотри, как интересно! Все национальности – имена существительные. Ну, там: американец, немец, грузин, француз. Русский – это прилагательное. Я бы даже сказал – определение. Цирковой – тоже.
– Рядовой – тоже определение. А вот старшина – это мировоззрение, определяющее твоё место где-нибудь в районе толчка, который нужно почистить, чтобы служба мёдом не казалась!
– Дотрынделись! Вон, Терешко топает…– Никонов напрягся.
– Вспомни солнце – вот и лучик!..– Ангарский помрачнел.– Правду дембеля говорят: «Бог создал отбой и тишину, чёрт создал подъём и старшину». Ща начнётся «отбой-подъём!..»
Командир танка Шацкий, наводчик Сарелли, заряжающий Ангарский и механик-водитель Никонов составили гвардейский экипаж и влились в боевую жизнь не менее гвардейского тринадцатого танкового полка.
О, это был известный полк! С боевой, так сказать, биографией, историей. Ох, и дали фрицам жару во время Великой Отечественной!..
В современной, мирной жизни дивизии этот полк опять же постоянно был на слуху, как в положительном смысле, так и в том, за что получают взыскания и понижают в звании. «Что ни экипаж, то клоуны!» – то ли с гордостью, то ли с тихим ужасом резюмировал командир того самого полка. И на полигоне первые, и в повседневной армейской жизни не последние! А уж ежедневных всяких самоволок, залётов-происшествий – и не сосчитаешь! И все какие-то с вывертом, с фантазией! Одно слово – тринадцатый! Только и разговоров в дивизии об этом полку! Притча, так сказать, во языцех! Это одновременно и гарантированная благодарность от проверяющих, и непрекращающаяся головная боль, и незаживающий прыщ на командирских жопах…
С первого же дня продолжили эту славную традицию воины-гвардейцы Владик Шацкий, Витька Ангарский, Володька Никонов и Сашка Сарелли, как только соединились в единый боевой экипаж, так сказать, бронированный гвардейский кулак…
Первое, что они сделали через неделю, так это погоняли «дедов», которые решили было их повоспитывать, припахать. Четверо – сила! Особенно, если сила эта манежная, цирковая… С первой же попытки у десятка старослужащих пропала охота даже смотреть в сторону «чокнутого» экипажа…
Вызвали как-то «деды» молодых в курилку после отбоя. Сидят, кольца дыма в потолок пускают, тапочками на ногах поигрывают. Лениво так, через губу, сержант Шломин вещает:
– Ну, что, клоуны, страх потеряли? Вам ещё гнуться, как медным котелкам, портянки дедушкам стирать, а вы борзеть. Куда ты, Шацкий, меня там послал сегодня? Ну? В глаза смотреть! Смирно-о!
Влад повёл плечами, глаза его сверкнули то ли растерянностью, то ли наоборот – он их отвёл в сторону.