Там, где цветет полынь - стр. 21
Четыре следующих дня Уля проплакала в комнате Вилки. Та ходила вокруг нее на цыпочках, постоянно подогревая чай в пузатом прозрачном чайнике.
– Да она совсем свихнулась… – повторяла подруга, неодобрительно посматривая на стенку, за которой больше не жила Ульяна.
– Она права, – упрямо отвечала та. – Я виновата в его смерти… и теперь просто не имею права жить с ними.
– Но она же твоя мать! – негодующее вскидывала руки тетя Таня, не представляющая даже, как это – выгнать Вилку из дома.
Уля только кивала, просматривая объявления о сдаче комнат. На пятый день маленький уголок в дальнем Подмосковье нашелся. Мама Вилки отвезла ее сама, помогла затащить сумку с вещами и долго топталась на пороге.
– Ульяночка, мама остынет и побежит тебя искать. От горя у людей часто ум за разум заходит… – В добрых глазах тети Тани стояли слезы. – Дай я тебя обниму… Ты сразу нам звони, если что.
Когда Уля закрыла дверь и принялась разбирать сумку, в той оказалась целая кастрюлька домашних котлет и смятая пятитысячная купюра. Она и сама думала, что обязательно позвонит подруге, как только обоснуется на новом месте. Но потом это опять случилось – в грузном мужичке, прижатом к ней в лифте, она разглядела инфаркт, снежной зимой, прямо на темной, вечерней улочке, и полынь широким потоком хлынула в тесную кабинку.
И тогда Уля поняла, что увиденный за секунду до своего появления грузовик не был странной реакцией сознания на стресс. А значит, в добрых глазах пухленькой тети Тани, да и в смешливых глазках Вилки тоже может вдруг качнуться мир, пахнущий травяной горечью, и появится знание того, с чем Уля не сумеет сжиться.
Длинный гудок оглушительно раздался в трубке, которую Ульяна прижимала к щеке. Она тут же представила, как недовольно вибрирует маленькая розовая раскладушка в маминой сумке. Как изящная женская рука долго копается в пахнущих духами тканевых закутках, а потом находит гладкий пластик и вытаскивает его наружу.
Как между тонкими мамиными бровями в секунду появляется складка, а взгляд холодеет.
– Да. – Знакомый чуть хрипловатый голос заставил Улю подавиться заготовленными словами.
– Мам… привет, – просипела она, стискивая трубку во влажной ладони.
– Что ты хотела?
– Ничего. Просто услышать тебя. – Тишина, чуть разбавленная телефонными шумами, заполнила линию. – Как дела?
– Я не могу сейчас разговаривать, Ульяна. Если ты звонишь просто так, то мне пора.
Три коротких гудка закончили бессмысленную попытку облегчить душу. Уля посидела еще немного на грязном полу подъезда, всхлипывая и жмурясь. Мимо прошел незнакомый мужик, от него пахло грязными носками и прокисшим пивом.