Там, где цветет полынь - стр. 11
Уже переступая порог, Ульяна все-таки обернулась.
– Береги себя, хорошо? – При виде того, как нежно бьется на шее Софы жилка, удержаться было сложно. – И не ходи одна по ночам.
Та кивнула в ответ и еще раз обняла мрачную соседку. Больше они не виделись. Отчего-то Уля даже не пыталась их предупреждать – ни подростка, встреченного в магазине, что тот выжжет себе мозги забористой кислотой, ни старушку – ей предстояло попасть под машину, ни потасканную девицу, в теле которой жил ВИЧ, о чем она пока не знала. Чаще всего они проходили мимо, не замечая, как замерла рядом мрачная девушка. Не чувствовали полыни, не ощущали дыхания скорой беды. И Уля дожидалась, когда дрожь по телу утихнет, сердце перестанет вырываться из-под ребер, а холодный пот высохнет между лопатками, и шла себе дальше, шла, не оглядываясь на живого мертвеца.
Вот и теперь она ежилась, стоя на самом краешке перрона, и старалась не смотреть никому из толкавшихся рядом в лицо. «Береженого Бог бережет», – абсолютно не к месту вспомнилась ей старая поговорка, которую любила повторять мама.
Острый укол боли ввинтился в живот, будто кто-то проткнул его длинной иглой. Об этом тоже не стоило думать. Только не после ночи у серой стены. Электричка со скрежетом медленно подходила к станции, принося за собой капли холодного дождя. Уля поморщилась, переступая большую лужу, и вошла в вагон. Внутри пахло людскими телами разной степени чистоты, мокрой одеждой, дешевым одеколоном и немного мочой. Зато никакой полыни. Ухмыльнувшись сама себе, Уля выбрала место у окна, проскользнула мимо спящей тетки и села. Вагон чуть пошатнулся, потом поехал, неспешно набирая скорость. От душноватой теплоты Улю тут же сморило. Она чуть расстегнула серую парку, которую носила с первых холодов до самых жестких морозов, ослабила шарф и прислонилась головой к стеклу. Электричку мерно покачивало, вагон бежал по рельсам мимо спящих районов, распрощавшихся с листвой деревьев и переполненных станций. От людей некуда было деться. Они были повсюду. Куда бы ни упал рассеянный взгляд, там обязательно стоял-сидел-шел-ехал человек. Уля чувствовала это особенно остро, с трудом привыкая всегда быть начеку. Не осматриваться, не считать ворон – просто перемещаться из точки а в точку Б. И тогда, если повезет, у нее будут спокойные недели и месяцы, не отравленные горечью полыни и чьей-то смертью.
Ульяна крепко зажмурилась, отсчитывая, сколько раз благожелательный женский голос в динамике повторит свое коронное «Осторожно, двери закрываются», – после девятого нужно было выходить.