Талорис - стр. 45

Эреку оно не нравилось. Э-ре-го. Го-го-го. И-го-го. Старший брат в детстве часто над ним подшучивал, и обычно все заканчивалось идиотским лошадиным ржанием. Эрего-го, мальчик-коняшка.

– Лошади благородные существа, – утешила его мать. – Кариф ценит лошадей, они верны, выносливы и смелы. Сделай это имя своим. Тогда темные духи никогда не найдут тебя.

– Даже шаутты? – спросил он.

– Даже они.

Тогда это звучало правдиво, но теперь он знал, что мать лгала ему. Лгала не со зла, а чтобы утешить и подарить надежду. Сделать сильнее. Обратить минусы, что ослабляют его, заставляют кровь вспыхнуть от обиды, в плюсы.

И в семье он стал Эрего, а затем и другие начали его так называть. И даже старший брат устал потешаться в какой-то момент.

А затем из мрака пришли шаутты. Они нашли Эркина и Эрсая, братьев Эрека, и убили их. Разорвали. И ему перестало нравиться, как звучит «Эрего». Слишком сильно это напоминало ему о тех темных днях и погибших родичах.

– Нужна твоя сила, – сказал Эрек, и мастер Мирко, высокий рыжеволосый уроженец Летоса, подошел и, поплевав на перчатки, налег на заиндевевший засов. Вдвоем они с трудом сместили его в сторону, и юноша распахнул тяжелую дверь, мотнув головой, чтобы мастер меча шел первым.

Они начали подъем по лестнице, чувствуя, как холодный металл обжигает пальцы даже сквозь толстые кожаные перчатки. В узкие окошки надсадно дышал ветер, где-то над головой хлопали крыльями пролетавшие птицы. Снизу доносился мерный стук множества молотков, сейчас глухой и слабый.

Словно они были в животе каменной рыбы, которая доживала свои последние часы.

Мирко, выбравшись на площадку, протянул руку господину, и Эрек принял помощь. Они оказались в верхней части купола храма Шестерых, на балконе, опоясывающем его изнутри. Перегнувшись через перила, наследник посмотрел вниз, на уходящие колонны, центральный зал с клетчатым полом и множество рабочих, которые разрушали убранство по приказу герцога. Прекрасные статуи Шестерых, фрески и лепнина с изображениями их деяний, жившие много веков, превращались в ничто.

– Ты веришь в Вэйрэна? – спросил он мастера меча.

– Нет, милорд, – честно ответил тот. – В моей стране верят в Шестерых и в указывающих, что защищают нас.

– А мою страну защищает Вэйрэн. И вместе с тем я сожалею, что отец приказал уничтожить память о старых богах.

– Не мне судить герцога, милорд. Я чужестранец.

– Рукавичка говорит, что скоро все страны поверят в доброту асторэ, оболганного Шестерыми. Но я в это не верю.

– Милорд?

– Люди не готовы принимать верные решения, даже если это спасет их от шауттов. Иначе бы Фихшейз и Ириаста никогда не напали на нас. Они боятся.