Талисман для виновного - стр. 23
А я и не трогал – больно надо. Всего лишь проверил россыпь алмазов на плоской нецелованной груди: подозрительны мне показались эти камешки. Заодно угадал имя.
– Ваши бриллианты фальшивые, мадам Коринна.
Согласен: я повел себя недостойно. Тощая мымра выпучила глаза, побелела, покраснела, посинела и осталась с разинутой варежкой.
– Ленвар! – в голосе Марион прозвенела сталь. – Ты забываешься.
– Но тетя! – покаянно прижал я руки к груди. – Они вправду фальшивые – синтетика, дешевая имитация. Я думал, мадам неизвестно. Хотел помочь.
Первой покатилась со смеху Юлька, за ней – белокурая Ирена. Марион тоже не подвела, и вскоре чуть не все гостьи уже держались за бока. Зато мужики стояли мрачнее тучи и несомненно готовились накостылять наглому обормоту по шеям. Пришла пора сматываться.
– Мое почтенье, господа. Будьте здоровы.
Мы с Хрюнделем двинулись к аллее, по которой пришли сюда. За спиной хохотали женщины.
И вот, когда я уже совсем наладился покинуть лужок, из дальних кустов вырвались давешние кабысдохи. Огромные пегие твари, которые при виде меня взревели и, роняя с клыков пену, прибавили ходу.
– Фу! Назад! – крикнула Марион.
Шерифа Кристи на них не было! Признавать за авторитет мою тетку эти драконы не желали. С ревом и лаем они мчали через луг, на мордах читалось намерение порвать мне глотку.
Раздался визг перепуганных женщин.
– Стоять! Лежать! Апорт! – заорал я.
Иногда такой серией разномастных команд можно сбить пса с толку, но здесь был не тот случай. Барбосы решительно неслись меня загрызть.
Удирать от собаки нельзя: она бросится в погоню за дичью. Уж на что я резво бегаю, и то не рискнул припуститься. Забрался бы куда повыше – но деревья далеко; взлетел бы – крыльев нет. Ни камня под рукой, ни палки, столы и стулья остались позади.
Тогда я с отчаянья упал на четвереньки, оскалился от уха до уха, кошмарно зарычал и бросился на летевшего впереди кобелину. От неожиданности он сделал свечку и присел на задних лапах. Сука затормозила, взрыв когтями землю. Я – на них, с рычанием и жуткими воплями. Они – боком-боком, да в сторону. Скалятся, ворчат, но уже не столь грозно. Чтобы окончательно показать, кто отныне вожак в стае, я подхватился с земли и обеими руками вцепился кобелю в загривок. Он клацнул зубами у ноги, промахнулся, а я приподнял его, встряхнул – представляете, каким гигантом должен быть вожак, если способен оттрепать подобную махину? – и для пущей острастки добавил ботинком в пах. Пес взвыл и позорно бежал; его подруга бросилась следом.
На беду, с перепугу они рванули не в кусты, а на гостей. Ох, и крик поднялся! Отродясь такого не слыхал. И вдруг – дуплет и собачий визг. Гляжу: кабысдохи валяются на земле, а Карлос – плюгавец в военной форме – опускает руку с пистолетом. С тем самым – наградным.