Талантливая мисс Фаруэлл - стр. 15
– О черт! – Бекки прикрыла глаза рукой. – Как я могла…
– Что такое?
Бекки протянула кассирше бланк на выплату наличными.
– Забыла взять подпись! – Возмещение представительских расходов; аккуратнейшим образом заполненный бланк.
Кассирша взяла документ и внимательно изучила его.
– Наверное, решили, что ты теперь сама все будешь подписывать.
Бекки нетерпеливо взмахнула рукой.
– Мне нужно успеть обратно, прежде чем… – Она взглянула на часы. Кассирша сделала то же самое. Поморщилась.
– Я облажалась, – простонала Бекки. – Хотела подписать у них вчера, но…
– Да ладно, – тихо произнесла кассирша. Нацарапала что-то в нижней части бланка и напечатала квитанцию, положив оригинал поверх стопки чеков, затем открыла кассу с деньгами.
Бекки прошептала ей через стойку:
– Ты спасла мою задницу.
– Без проблем. – Кассирша подмигнула ей, и этим все было сказано: мы против них. Передала Бекки обратно стопку чеков; задержала в руках конверт с деньгами, взглянула на сумму.
– Хм, пятьсот долларов. Они что, собираются закупить шелковую туалетную бумагу и брендовый кофе?
Бекки наклонилась к окошку:
– Скорее, потратят на проституток и минет.
Кассирша рассмеялась и отдала ей деньги.
– Спасибо, – одними губами сказала Бекки.
Теперь по вечерам Бекки выключала верхний свет, оставляя только прикроватную лампу. Не нужно смотреть прямо на картину. Лучше передвигаться в непосредственной близости от нее, притворяясь, будто забыла, что она там. Бекки помнила восхитительное ощущение, когда она медленно, очень медленно, доставала из своего шкафчика учебник по тригонометрии, пока Кэл Хартман на нее пялился. Перелистывала несколько страниц, меняла позу. Клала учебник обратно, тянулась за тетрадью. Она стояла спиной к Кэлу, и от его взгляда все ее тело будто пронизывали невидимые электрические заряды. (Сам Кэл Хартман, конечно же, фе-е.)
День Благодарения. В свитере с высоким воротом и джинсовой юбке Бекки сидела на краешке кровати и подпиливала ногти. После праздничного ужина из трех блюд в кафе «Пэлас» на 4-м шоссе в желудке ощущалась тяжесть. Папа за столом почти не разговаривал; ей нечем было заниматься, кроме как есть из массивных белых тарелок: индейка с подливкой, картофель, стручковая фасоль и фаршированные овощи. Три куска пирога, один – сверх заказа, потому что официантка хорошо относилась к Хэнку и рассчитывала на солидные праздничные чаевые. Которые Бекки и добавила к оплате по счету.
Она занималась ногтями, старалась сдержать отрыжку и ждала: картина должна сотворить свое волшебство. Мэрия закрыта, по улицам бродят шумные компании студентов, приехавших домой на каникулы, а комната Бекки все та же – сквозняк и потертые плинтусы. На секунду вспыхнуло сомнение: не в том,