Такого, как Лёнька! - стр. 6
Этот робкий поцелуй был скорее жалок, чем прекрасен, и оттого парень сразу растерял всю свою идеальность. Он показался мне таким глупым и неловким, каким даже Лёнька никогда не был.
Мягкие горячие губы неуверенно ласкали мои, и, должна признаться, длилось это дольше, чем должно было, поскольку я оказалась настолько ошарашена подобной дерзостью, что оцепенела. Хотя, слово «дерзость» не очень подходило к ситуации, как и слово «наглость», потому что касания губ были настолько невинными и неловкими, что я даже не могла определить своё отношение к ним: я возмущена или мне попросту омерзительно.
Так и не определившись, я сделала то, что сделала бы в любом случае: замахнулась и со всей своей не восстановленной силы влепила этому типу пощёчину.
Только после этого поцелуй прекратился. Парень уставился мне в глаза, поразив своей наглостью. Да, теперь уже точно наглостью, потому что после такого поцелуя я вообще не решилась бы на его месте поднять на меня взгляд! А он смотрел. Ещё и с какой-то надеждой… Словно надеялся, что я сейчас брошусь в его объятья.
- Ты охренел, чувак? – прямо спросила я.
- Я… я просто… - ответил он, и я хмыкнула.
- «Я просто!» - передразнила я его. – У тебя имя-то хоть есть? – решила использовать последний шанс: вот он назовёт своё имя, и всё встанет на свои места, и поцелуй объяснится, и вообще сразу всё станет понятно!
- Я Саша. – Представился, наконец, незнакомец, не отрывая от меня взгляда и разрушая мои надежды. И, помолчав, добавил: - Майский.
Хм… Не припомню такого. И что он имел в виду, говоря «майский», осталось для меня тайной. Фамилия? Кличка? Родился в мае? Хотя, пофиг! В любом случае, это было плохо, потому что, видимо, подразумевалось, что имя мне покажется знакомым хотя бы смутно. Но имя его мне ровным счётом ни о чём не говорило, но фамилия показалась бы забавной, будь ситуация немного другой. Сейчас мне уже ничего не казалось красивым и забавным. Глаза у парня теперь виделись мне противно-зелёными, нос отвратительно простым, линия скул и подбородка недостаточно мужественными, а брови и вовсе какими-то лохматыми. Так себе парнишка. И целуется тоже так себе.
Во мне клокотала злость, отвращение и... сомнения. Именно последнее помогало мне держать себя в руках: постоянно казалось, что я чего-то недопонимаю, и это притупляло злость.
Саша тем временем положил цветы на тумбочку, и я кивком поблагодарила его за этот презент. Как-то автоматически. Глупо благодарить за цветы того, кто так нелепо целует незнакомок.
Нам обоим было не комфортно в обществе друг друга, и некоторое время мы молчали, не зная, что говорить.