Такого, как Лёнька! - стр. 55
- Не знаю… - качнул он головой. - Но Маша права…. про жалость, в смысле. Думаю, надо объединить ваши два варианта: сказать, что я придумал всю ту историю, а потом начать вызывать ненависть…
- Это тупой план, - честно выразил своё мнение Богдан, и где-то в глубине души Саша был с ним абсолютно согласен.
18. 18
- Сыроежкин, что у тебя с физиономией? - полюбопытствовала я, когда мы прогуливались вечером вдоль набережной. - Вот тебя ни на минуту нельзя одного оставить! Вчера ж нормально всё было!
И я покосилась на припухшую бровь и разбитый нос, который смотрелся как-то инородно на безупречно выбритом красивом Лёнькином лице. Да, я признала, что мой друг красивый. И именно в это время он умудрился где-то расквасить свой нос.
- Вот видишь, Даринка, меня нельзя одного оставлять на ночь, а не на минуту, смекаешь? - и он приобнял меня за плечи, а я по привычке хотела вывернуться, но в последний миг сдержалась.
И про ночь тоже сдержалась от комментариев.
Так, демонстрируя чудеса выдержки, я продолжила вечернюю прогулку с Лёнькой.
Он вызвонил меня сегодня, хотя день обещал быть просто чудесным: ни Майский, ни Лёнька не мешали мне жить. Это было круто! За целый (ну, или почти целый) день никто не назвал меня своей девушкой и не признался очередной раз в любви! Ну, если не считать утреннюю Лёнькину смс-ку: "С добрым утром, любимая!"
И вот вечером он позвонил мне и пригласил прогуляться, подышать влажным воздухом у реки и поболтать ни о чём.
Фонари отражались в тёмной воде, подсвеченные кораблики с туристами неспешно проходили по середине реки, но музыка с некоторых из них доносилась до нас.
Представляя, как мы смотримся со стороны, я умилялась: красивая пара, парень приобнимает девушку за плечи, и они молчаливо идут по вечерней набережной... Романтика!
- Тебе повезло, что я - это я, - похвалил себя Лёнька без ложной скромности. - Любой другой парень потребовал бы объяснений, почему тебе в любви признаётся неизвестный чувак.
Я нахмурилась. И чего он вспомнил про Майского? Такой момент испортил! Нет, всё же Лёнька - это Лёнька, и ничего с этим не поделаешь! Вот как в такого можно всерьёз влюбиться? Это только Ира Истомина могла!
- Слушай, Лёнь... Мир не ограничивается Майским и тобой! - заявила я. - Потребовал бы он объяснений! Я бы, может, тоже от тебя потребовала!
- Ты на что намекаешь? - поражённо захлопал своими светлыми ресницами Сыроежкин.
- На то, что некоторым тоже в любви признаются, хоть и не неизвестные, но всё же! - упрекнула я, ткнув пальцем Лёньке в бок, отчего тот подпрыгнул: он всегда боялся щекотки. - Кстати, ты там собирался Иру Истомину поблагодарить.