Такого, как Лёнька! - стр. 15
- Ты же знаешь, я однолюб. Кроме тебя мне никто не нужен.
Это прозвучало так печально для меня. Наверно, Лёня полагал, что подобное признание порадует, но оно реально вгоняло в уныние. Когда такой нудный тип утверждает, что однолюб и ты его избранница, это печаль.
Но мой друг даже не допустил мысли, что огорчил меня тем, что от него мне не избавиться. Он понял мой погрустневший вид по-своему и, отложив гитару, успокоил, накрыв мою руку своей:
- Не переживай за Иру. Уверен, у неё кто-то есть. Или скоро будет. Мы так молоды, что всё впереди! Она молодец, и надо будет сказать ей об этом, но не более.
Я закивала, соглашаясь с парнем и вспоминая Майского. Наверно, он и правда познакомился с Ирой недавно, и теперь она была с ним.
- Мне больше интересно, откуда у неё моя гитара, - натолкнул меня на интересную мысль Лёнька. - Она в квартире оставалась. Которую мы снимаем у Егора...
Мы, кажется, подумали об одном и том же, и Лёня первый озвучил мысль:
- Этот хорёк сдал квартиру, которую мы снимаем! Прознал, что мы, скорее всего, надолго пропали, и сдал! У него на роже написано было, что он быдло и гад. Не надо было у него снимать!
Ох, Лёнька! Дай волю позанудствовать - и будет не остановить.
Следующие несколько минут мне пришлось прослушать причитания на тему, что он говорил, мол, надо было снимать комнату в сталинке у бабушки с пятью кошками. Та бы точно никому по второму разу жильё не сдавала из суеверного ужаса!
Сыроежкин, набухтевшись, позвонил Егору. Тот свою вину полностью признал, сказав, что всё компенсирует и скинет на карту сумму, которую мы насчитаем. Наверняка, соврал, но, может, если не завышать, то и правда оплатит. Не так уж и много у нас там было пожиток, если так подумать...
Но главное - не шмотки! Главное, Егор без проблем назвал имя своего квартиросъёмщика - Александр Сергеевич Майский.
И тут у меня всё сошлось: этот Майский живёт в нашей с Лёней квартире не один, а с Ирой. Егор такого не говорил, но это я и без него поняла. Ведь именно Ира могла определить, что эта квартира принадлежала нам. И поэтому принесла гитару. Иначе зачем бы Саше разыскивать прежних жильцов?
- Фух, - выдохнула я. – Ну хоть понятно, откуда этот Майский взялся! Но это и хреново: теперь я почти уверена, что он маньяк… Он по фотографиям и шмоткам в меня влюбился, а потом узнал обо мне от Иры подробней. Это отлично объясняет, за каким фигом он целоваться полез, хоть и не объясняет, почему Ира у тебя сидела часами… Но всё равно уже хоть что-то!
- Вот и славно! – обрадовался Лёнька, которому вообще не очень нравилось обсуждать всё, что происходило, пока мы были в коме. Он желал жить, словно ничего не произошло, и это могло бы получиться, но, наверно, ему, как и мне, что-то не давало покоя. Словно за то время произошло нечто большее, и теперь есть то, чего мы пока не знаем. – Не грусти, Даринка! Мы хотя бы проспали всего-то пару недель, а не сотни лет. Прикинь, какой бы был облом проснуться через пару сотен лет?