Такие прелестные девочки! - стр. 8
Хозяйка опять заспорила с кем-то, требуя денег.
– Тётенька, маменька заснула, кажется, – робко проговорила девочка, подбегая к полной женщине с красным носом, стоявшей у печки, дёрнув её за рукав, взглядом умоляя не шуметь.
– Прочь пошла! Что мне твоя маменька! – крикнула хозяйка. – Что вы мне, деньги, что ли, платите?! Твой батюшка опять пропьёт получку-то. А я сиди на бобах! Разве мне легко такую голь содержать?..
Девочка, как котёнок, шмыгнула в свой угол. Там она присела на пол и завозилась, выбирая из корзины какое-то тряпьё, спешно закутывая ноги, обматывая голову…
– Бабушка, дайте мне ваши башмаки надеть, – шёпотом попросила Анюта, подходя к той старухе, которая её раньше манила.
– У меня только один, а другой совсем пропал, оба нельзя надеть, Анюточка… Бери один. Да ты куда собираешься-то? – ласково спросила старушка.
– Так… – уклончиво отвечала девочка и прибавила: – Другой у меня есть: это мамина валенка! – Она показывала огромную стоптанную валенку.
– Да ты куда собираешься? – спросили обе старухи в один голос. – Уж не за отцом ли? Так смотри: на улице холодно… Замёрзнешь… И отец тебя приколотит… Не послушает он тебя… Сиди-ка дома. Чего там…
Но девочка не послушала старух и усердно одевалась, накутывая всё, что могла достать.
Ей было на вид лет шесть-семь; по росту это был крошечный ребёнок, а по взглядам, по уверенным движениям – уже взрослый человек, немало видевший на своём веку горя и забот.
– И тяжёлое же житьё нашей Анютке. Не видит она красных дней: мать хворая, отец выпивает, – сказала одна из старушек, покачав головой. – Да, у господ-то такое дитя берегут, нежат… А у нас, в бедности, сама всё делает, да слава богу, если хлеб каждый день ест.
– Шустрая девчоночка… Умная. Она бы в хорошей-то жизни что цветочек бы цвела, а тут хиреет, – подтвердила дугая старушка.
А та, о которой шла речь, быстро шмыгнула за дверь и, в башмаке на одной ноге, в валенке на другой, зашагала по тёмной улице, гулко шлёпая обувью, которая, казалось, была гораздо больше ребёнка.
Анюта не шла, а как будто летела. Было холодно, темно; резкий ветер дул ей в лицо. Но девочка бесстрашно и храбро шагала по тёмным, безлюдным улицам. Дорога была ей знакома: они с матерью не раз хаживали по ней. Вот уже она прошла знакомую лавку, завернула за угол, прошла мимо рынка, мимо длинных заборов.
Вдали в темноте вырисовывалось огромное здание с тремя длинными трубами; из труб валил дым и красиво вылетали искры; во всех окнах мелькали огоньки. Красиво, грандиозно выделялось это здание на тёмном фоне неба. Это была фабрика, где работал отец девочки. Там слышалось какое-то пыхтенье, шипенье и гул.