Такая разная правда - стр. 24

– О котором преступлении вы спрашиваете? – перебила Танька. – Об изнасиловании?

– Мы говорим об убийстве…

– Не было убийства! Была защита чести и достоинства женщины! Это – подвиг! Или я чего-то не понимаю?

В зале одобрительно загудели. Кто-то несколько раз громко хлопнул в ладоши, его поддержали.

Судья попросила тишины.

– Он жизнь и честь жены спасал! – быстро вставила Танька в образовавшуюся паузу, пока прокурор открывал рот для продолжения допроса.

Новая овация всколыхнула зал.

Я благодарно взирал со своего позорного места и ничуть не комплексовал. Ну и что, что называлось оно «скамьей подсудимых». Не судите – да не судимы будете. Придет время – все изменится, суды будут другими, а преступность исчезнет. Обещаю.

Прокурор, наконец, нашел формулировку, что устроила и свидетельницу, и зал:

– Совершивший изнасилование человек был убит в Вашем автомобиле?

Прокурор был приятным моложавым (или, возможно, молодящимся) мужчиной, и Татьяна, не стесняясь публики, откровенно раздевала его взглядом. Суд она воспринимала как театр и вела себя соответствующе. Да, дескать, вышла она недавно замуж, и что? У мужа своя неизвестная ей жизнь, у нее – чудесная своя. Так они изначально договорились, и обоих устраивало. Танька еще раз визуально примерила на себя крепкую фигуру прокурора.

– Да, – кивнула она, глядя представителю обвинения в глаза и поигрывая бровями.

Будто с чем-то уже связывающим их согласилась, а не на вопрос о собственности машины ответила.

– Где вы находились в момент совершения преступления?

– Познакомилась с одним перспективным джентльменом и пошла обменяться телефонами.

Прокурор прокашлялся.

– Повторяю вопрос: где именно вы находились в момент совершения преступления?

– Повторяю, – сдерзила Танька. – Пошла обменяться телефонами.

– Куда пошли? – морщась, как в кресле у неопытного стоматолога, уточнил прокурор.

– В зал.

– Почему?

– Он пригласил.

– Одну?

– Да.

– Где на тот момент находилась потерпевшая?

– Осталась в машине.

Дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки.

– Сколько вы отсутствовали?

– Минут пятнадцать-двадцать.

– Почему так долго?

– Меня долго пришлось уговаривать дать, – Татьяна красиво откинула волосы, – номер своего телефона.

Казалось, еще вот-вот, и она покажет прокурору язык. Впрочем, то, как свидетельниц показывала ему всю себя, говорило, что решение обменяться телефонами с многоуважаемым обвинителем уже принято.

– То есть, потерпевшая Акимова Людмила Николаевна с двадцати одного часа пятидесяти пяти минут, – продолжил прокурор, уже подозревавший о скорых изменениях в своей интимной жизни, – до двадцати двух часов пяти минут, когда подверглась нападению Сорокина Святослава Игоревича, находилась в вашей машине одна?