Так я женился на антифанатке. Ненависть - стр. 38
Когда Гынён, выполнив часть своего плана, вернулась домой к Миджон, она ожидала, что ее телефон будет разрываться от звонков, поэтому предусмотрительно поставила его на зарядку. Однако в очередной раз за день ожидания столкнулись с суровой реальностью. На ее огромное душещипательное письмо не ответил абсолютно никто.
Она сидела и смотрела в надежде на экран мобильного телефона, крепко сжимая его в руке. Как вдруг раздался долгожданный «динь-дон», оповещающий о новом входящем сообщении.
– Ну наконец-то! А-то я уже переживать начала.
Взволнованная Гынён быстро нажала на всплывающее окно с сообщением, чтобы прочитать его.
Будешь выпендриваться – пострадаешь. Не высовывайся, сиди тише воды ниже травы.
А отправителем был не кто иной, как Злыдня Мунхи. Сначала Гынён недоумевала, отчего в ответ на ее письмо была такая мертвая тишина, но теперь, после сообщения от бывшей начальницы, все встало на свои места. Получив ее рассылку, она, должно быть, от имени главного редактора, пострадавшего больше, чем кто-либо другой, обзвонила все журналы и договорилась с ними, чтобы те никак не реагировали на сумасшедшие россказни Гынён.
– Проклятье! Не надо было отправлять письмо Злыдне Мунхи. Думаю, наверняка у Худжуна есть множество своих людей в местных СМИ. Как же я сразу не догадалась! Это ведь очевидно, иначе как бы он использовал свое имя, чтобы затыкать всех неугодных. Только с помощью подсадных уток! Собственно, чему я удивляюсь? Не ждала же я, что он будет покладистым, зная про мой козырь в рукаве. Мне срочно нужен другой способ. Пора привести в действие третий пункт плана.
Тогда Гынён решительно взяла сделанные собственноручно плакаты и поехала к зданию агентства «Шутинг стар». Там уже собралась толпа энергичных девушек, которые сновали туда-сюда и кричали.
– Худжун! Покажись хоть на минутку. Мы тут с рассвета ждем!
– Мы знаем, что ты там. Видели, как заходил в здание. Покажись хоть на секунду!
– Худжун, это Даён. Помнишь меня? Ты получил мой подарок?
– Ну и где прячется этот ненавистный мне, но обожаемый всеми Худжун? – буркнула Гынён себе под нос. – Наверняка ведь слышит все эти крики и все равно носу не покажет? Настолько черствый сухарь? Почему-то я не удивлена.
Здание агентства было обернуто огромным транспарантом с напечатанным на нем лицом Худжуна.
«Неприятно признавать, но мордашка у него действительно красивая, – подумала Гынён. – Прирожденный артист, и этот бунтарский образ, очаровывающий миллионы девушек и сводящий их с ума, очень даже идет ему. Вот бы и мне от рождения такие красота и характер достались».