Так точно, товарищ полковник, или влюблённая поневоле - стр. 20
Ну хоть кто-то хоть что-то знает по предмету. Прямо бальзам на душу после сегодняшних идиотов.
– Всё хреново, да? – Алина смотрит на меня, склонив голову.
– Не ругайся, – вылетает у меня совершенно непроизвольно.
Девушка фыркает, встряхивает волосами, и я в очередной раз теряю нить рассуждений, глядя на блестящие вьющиеся пряди. Вот почему предпочитаю держать в секретарях блондинку. Длинные тёмные волосы у женщины – моя… ну не то чтобы слабость, но почти. Так и хочется запустить туда пальцы, чтобы проверить – они действительно такие мягкие, как кажется? А если намотать всю эту копну на кулак, то…
Резко отворачиваюсь, выбрасывая из головы нарисовавшиеся там картинки. Совсем охренел, Богатырёв?! Ей восемнадцать! Давай ещё школьницу найди себе, чего уж мелочиться!
Что за дерьмодень сегодня… Сначала этот долбаный практикант, обжимавшийся с Алиной в лифте, потом сцена в кабинете, из-за которой я чуть не опозорился – не хватало только девочке внезапный стояк демонстрировать. На закуску встреча с Мари. Я уж думал, что похоронил эти воспоминания, а тут… стоило им сказать про Аню – и так погано стало, кто бы знал. И вишенкой на торте – следак-придурок, запоровший три часа старательной работы.
– Отвезу тебя домой, – кидаю взгляд на часы и завожу машину.
Алина отворачивается к окну. Я заметил, что она совсем не болтушка, и это радует. Да и её слова… Девочка явно не просто так штаны просиживала в универе последние два года. Кто знает, может быть, это действительно её призвание. Женщины внимательнее к мелочам, чем мужчины. Невольно задумываюсь. Знаю я парочку классных спецов, надо бы их познакомить. Связи в нашем деле многое решают.
Дорога до её дома заканчивается как-то быстро. Торможу возле подъезда, зачем-то основательно паркую машину, глушу мотор вместо того, чтобы просто подождать, пока она выйдет. Да и Алина не торопится, хмурится, теребя в руках ремень сумки. В памяти вдруг всплывает сцена, случившаяся между нами несколько лет назад. Она тогда... в любви мне призналась. Что я мог ответить четырнадцатилетней девочке. Или ей пятнадцать было уже? Неважно.
Губы трогает слабая улыбка. Всё равно получил от неё. Темперамент уже тогда был виден. Кошусь на Алину краем глаза. Вроде бы она пережила это и не чувствует неловкости рядом со мной, но теперь я почему-то задумываюсь, а вспоминает ли она произошедшее? И если вспоминает – то как именно?
– Ты что-то хочешь спросить? – смотрю на неё и понимаю: мне отчего-то хочется продлить это время рядом с ней.
Не успеваю разобраться в сумбуре мыслей, когда Алина кивает.