«…Так исчезают заблуждения». Том II - стр. 6

Сильный печник в своей творческой топке, приличный пласт русской не табуированной словесности, неистовый строитель самой красивой «Вавилонской башни» – яркой жизни своей мечты, авторское соображение: «Я живу честно, густо и смело. Делаю то, что просит душа. Не потакаю слабостям и не оспариваю глупца. В любви и дружбе иду до конца. Разрешаю себе полной рукой то, что не обижает и не оскорбляет других. Не сожалею. Не Раскаиваюсь. Не Обвиняю… Помню, что умный всегда уступает, как в той притче о двух мудрецах…»

Творчество Пушкина всеми своими корнями оттуда, из времён классических од и предельного философского поэтического сосредоточения. При этом, запечатлевающее глубокое эмоциональное и духовное измерение нас, современных людей.

Неуловимая и тонкая лирика, похожая на аромат дорогих духов и дорогих напитков. Очередная попытка поймать ускользающее, остановить мгновенье. Непередаваемо взволновал момент, когда я «вдруг почувствовал кончиками пальцев всю красоту мира». Пушкин будто изящно закольцевал стихию времени, создав эффект неожиданного ослепления— не визуальное, тактильное восприятие окружающего.

Он из тех поэтов, кто очень органично, без жеманства и надуманных поисков выразил себя в творчестве. И от этого его художественный почерк – прост и прекрасен. В очень нормированной структуре стиха, в чеканности рифм и словоформ он умудрился найти синтаксическую гибкость и придать правильное ритмическое тяготение.

Пушкин словно задает нам вопрос со своей потаенной лирической деликатностью: «Ты веришь в чудо? – Нет. – Это ты зря… В себя нужно верить…!»

И дает свой «божественный» совет: Не забывай благодарить Бога. Он же не забывает будить тебя по утрам… Куда бы ты ни шел, иди со всей душой.

Мир простых строф и сложных чувств. И рядом «призрак философии» – страсть и любовь как божественный заменитель вечности, душевный мелодичный камертон и в то же время – абсолют, константа человеческого бытия. Непомерная тяга к Звездам и Небу, когда на пъедестал личной гордости возводятся высокие чувства, духовный и нравственный поиск и обретение смысла и свободы

Пушкин – многолик и многомерен, автор со своей душевной обнаженностью и «божественной» откровенностью, той горючей смесью колдовских настоев, обжигающих самые потаенные уголки человеческой души.

Удивительно ласкающие слова для любви и молитвы, подкупающие своей прямотой, искренностью и невинностью. Такой удивительный антропоцентризм Пушкина, которого остро не хватает современной культуре, запутавшейся в своих экзистенциалистских рефлексиях и мнимых святостях. Он высоким октановым числом вводит в поэтический реестр «божественное начало» – систему библейских нравственных ценностей. И приходят на ум слова Блеза Паскаля: «