«…Так исчезают заблуждения». Том II - стр. 16

Как апостол Петр, стань единственным из двенадцати, рискнувшему выйти из лодки обыденности и совершить невозможное – поверить и сделать несколько шагов по волнующему морю як посуху. Как Дедал, утверждай себя не силой и войной, а знаниями и талантами.

И знай, что ты сам выбираешь дело в жизни, звезду в небе. И с какой мечтой быть в другах, и какой кумир будет твоим бичом, распятием, молитвой.

Чтобы однажды, как легендарный кельтский король Артур, достичь своего острова Аваллона, своей мечты – непреходящей исторической идентификации блага и процветании. И эта тождественность является выражением метаисторической надвременности, не имеющей «… ни начала дней, ни конца дней» (библ.).

Просто и мудро об этом, будто по лекалу истории, пишет Пушкин:

И напоминает поэт читателю – у тебя есть только одна самая безлюдная, тихая и безмятежная обитель, святая святых, куда ты можешь удалить свои мысли – это твоя душа. Разрешай себе сполна такое уединение и черпай в нем новые силы, ибо все преходяще на земле, однажды и мы станем перстью.

Пушкин имеет точное представление о том, как ему хочется жить и -что ему дано: «Кто нашел истоки, тот не следует течению ручейков» — Вергилий. Своей поэзией он высекает в сердце читателей «искру Гефестову» -предназначение жить ярко, воплощать свои мечты -«Я первый в мире и в садах Эдема» (Н. Гумилев) -ведь жизнь задыхается без мечты и цели. Как утверждал Гераклит: «Солнце не только новое каждый день, но вечно и непрерывно»:

* * *

Пушкин – это в сущности продолжение поэтического торжества, вековых поэтических произведений от русских пророков Тредиаковского и Ломоносова к Державину, а от Пушкина – к Фету и Тютчеву, от Одоевского и Баратынского к Лермонтову, от Волошина, Анненкова и Батюшкова к Блоку.

Из поэзии Пушкина развились, отпочковались – простота и мудрость Ахматовой, лирическая дерзость Цветаевой, «стихотворный захлеб» Есенина, оттиск «выженной строки» Маяковского, «сырая горечь» Пастернака и резкость Бродского. Чьи жизнь и поэтическое горение – очевидный ответ на вопрос, что воспламеняет жажду «Жить»?

Им и Пушкину присуще родственное и неразрывное генетическое – «лихая страсть к чернильнице с бумагой». Для них единое и неразрывное: гармония как истина, рациональное, определенность мысли, переходящая в определенность слов и текста; гармония как иррациональное, подсознательное, восприятие мира на уровне биологического, органического, то есть осязаемо, чувствительно. Точно выраженное Фетом: «В