«…Так исчезают заблуждения». Том II - стр. 12
Философский и крепительный, сильный и духовный корпус Пушкина, к которому можно отнести призыв Пауэло Коэльо: «Если у тебя не хватает смелости, чтобы сказать – Прощай, жизнь наградить тебя новым Привет».
Пушкин всю жизнь и мечтал, и стремился и делал, чтобы не быть рабом этой серой жизни, этой постоянной нужды, этих горьких мыслей и этих устаревших привычек, делающих людей, по образному выражению баснописца Пильпая «иступленными… бросающими камнями в небеса»:
Возникает невольно ассоциация, живущая параллельно душевному складу Пушкина, со строками другого поэта, Н. Заболоцкого, но роднит эти самостоятельные и самодостаточные субстанции единое понимание всей эсхалотичности, первоначальности нашего бытия: «Не позволяй душе лениться!//Чтоб в ступе воду не толочь,//Душа обязана трудиться//И день и ночь, и день и ночь!…//Не разрешай ей спать в постели//При свете утренней звезды,//Держи лентяйку в черном теле//И не снимай с нее узды!» – Н. Заболоцкий.
А наказ А. С. Пушкина о том, что русский поэт не должен быть «несчастьем невских берегов», чтобы «В Элизии улетает …легкая душа», который подхватил О. Мандельштам: «Я не хочу средь юношей тепличных. Разменивать последний грош души, …//Я в мир вхожу – и люди хороши». («Стансы», Мандельштам).
Он приучил себя при любых обстоятельствах держаться прямо, биться до конца и не показывать слабости, не стоят перед миром в преисподнем: «Все, что нас не убивает, нас укрепляет» (Ветхий Завет. Екклесиаст).
И учил свою душу и нашу «жить по -человечьи», что радоваться неудачам – это гораздо веселее и надежнее, чем раздражаться и опускать руки. Абсолютно!
Глава «…Как начал он писать!»
Четыре потока, вектора русского мира, русской души: вера, язык, территория, государство.
Ее венец, Акрополь – русское слово, как «Лестница Иакова» в поднебесное бессмертие: «вот, лестница стоит на земле, а верх её касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней…» – Библ.
Батюшков, прочитав элегию Пушкина «Редеет облаков летучая гряда», взволнованно смял лист бумаги с текстом и эмоционально сочно воскликнул: «Злодей! Как он начал писать!»
У Пушкина отвлеченное морализаторство, словесная эквилибристика и словесная алгебра в «другах не ходят», в его стихах напрочь отсутствуют низовые стилистики: мертвые слова, путанные мысли и туманные иносказания.
Наоборот, все конкретно и точно, авторская беспощадность к себе как один из признаков профессионализма, когда идеологический априоризм не доминирует над интеллектуальным, прямодушным и искренним поэтическим делом и господствует поэтическая доминанта- слова «парят по воздуху», создавая эффект покрытия