Так говорил Каганович - стр. 5
Вспомните Наполеона, воевавшего со всей Европой, разорившего Францию и по достоинству оцененного соотечественниками, ибо Бонапарт принес им пусть и недолгую славу Великой Державы, перед которой трепетал тогдашний мир. И символично, что именно задравшись с Россией, Наполеон нашел здесь собственную погибель.
Внутренние враги, захватившие ныне Русское Государство, куда опаснее и страшнее любого иноземного захватчика.
Наступило Смутное Время.
Оно уже бывало в отечественной истории, когда агрессоры, посадив на престол самозванца, бражничали в древнем Кремле.
Но приходили к народу Минин и Пожарский, поднимали соотечественников в поход на продавшуюся закордонным стервятникам Москву.
Он снова близок, близок этот освободительный поход!
Иосиф Виссарионович Сталин оставил нам великое государство. И жизнь в нем становилась все лучше и лучше. До тех пор пока невежественный иуда Хрущев не предал идеалы, вбил первый клин и в духовную твердь, и в экономический хребет Державы.
Именно при Хрущеве принялись мы закупать хлеб за океаном, именно в годы его предательской оттепели возникли молодые христопродавцы, которые ныне, седовласые уже витии, превратились в завзятых прорабов иудиного мышления, лизунов атлантической, будто бы демократической, задницы.
Участь того ученика, который предал Учителя и выдал врагам в Гефсиманском саду известна. И пусть современные иуды знают: осины растут не только в окрестностях Иерусалима. Их предостаточно и в русских лесах. На всех хватит!
…Когда умер Сталин, мне исполнилось уже восемнадцать лет, я учился на третьем курсе мореходного училища, год проплавал матросом, на себе испытал, что такое война в Корее и цунами на Курильских островах.
Но я оплакивал смерть Учителя и не стыдился горьких мужских слез.
Двадцатый съезд поверг меня – да разве только меня! – в шоковое состояние. Позднее я написал и напечатал рассказ «Последний крик», за который автора местные власти чохом зачислили в формалисты – с подачи Хрущева в стране была развернута и такая кампания.
Крупно, масштабно я показал Сталина в многоплановом и объемном романе «Мясной Бор», посвященном трагической судьбе Второй ударной армии. Изображая Сталина первой половины 1942 года, я попытался ответить на всегда мучивший меня вопрос: почему Сталин был таким, каким он был.
И хотя полагал, что мне удалось объективно раскрыть необычно сложную личность, удовлетворения не было. Критически осмысленный образ Сталина был, по моему убеждению, не полон.
И тогда я обратился к любимой мною фантастике. Использовав приемы этого жанра, я прислал Сталина со звезд на грешную Землю наших дней и вместе с Вождем отправился в необыкновенное, полное опасностей и невероятных приключений путешествие по многострадальной России.