Так говорил Бисмарк! - стр. 44
«Король должен был ехать еще дальше, о чем я ему доложил после представления, сделанного мне о том офицерами. Король заявил, что он голоден и хотел бы поесть. Было что пить – имелись и вино, и прескверный ром, купленные у маркитанта, – но еды не было никакой, кроме сухого хлеба. Наконец с трудом достали в деревне 2 котлеты, как раз только для короля, но ничего для его свиты, так что я принужден был поискать чего-нибудь другого. Его величество собирался провести ночь в карете, между убитыми лошадьми и тяжело раненными. Но потом для него нашлось помещение в одном кабачке. Союзный канцлер должен был ютиться где-нибудь под крышей. Наследный великий герцог Мекленбургский вызвался караулить общие экипажи, чтобы ничего не было украдено. И вот я с Шериданом отправился разыскивать какое-нибудь пристанище для себя. Мы подошли к дому, который еще горел. Рядом с ним стоял другой, но он был наполнен ранеными. В четвертом тоже; отсюда я, однако, не ушел. Я заметил наверху окно. «Что там наверху? – спросил я. – Все раненые». «Это надо исследовать». – И я пошел наверх, нашел 3 свободные кровати с хорошими и, по-видимому, довольно чистыми соломенными матрацами. Здесь мы переночевали. Я отлично спал».
«Да, – сказал его двоюродный брат граф Бисмарк-Болен, когда канцлер в первый раз рассказывал обо всем этом еще в Понт-а-Муссоне. – Ты тотчас же уснул, уснул и Шеридан, который завернулся в простыню и всю ночь видел тебя во сне, потому что я несколько раз слышал, как он бормотал: “О dear count!” «Гм, и наследный великий герцог – тоже этот приятный и любезный молодой человек», – сказал министр. «Лучшее в этой истории было то, – сказал Болен, – что, собственно говоря, не было никакой надобности искать ночлега. Они потом узнали, что недалеко от них находился роскошный загородный дом, приведенный в порядок для Базена, – с хорошими кроватями, сектом и другими дорогими винами; расположился там один из наших генералов и превосходно поужинал со своими товарищами».
Канцлер дорогою в Бюзанси продолжал: «Целый день я ничего не ел, кроме сухого хлеба и сала. Потом мы достали 5 или 6 яиц. Некоторые хотели их варить, но я разбил пару о шпагу и выпил сырыми, что меня очень освежило. На другой день, в первый раз в продолжение 36 часов, я насладился горячей пищей, предложенной мне генералом Гёбеном, и хотя это был только суп из гороховой колбасы, но он мне необыкновенно понравился».
Затем нашлась еще жареная курица, но «она ужасно вязла в зубах». Эта курица была предложена министру одним маркитантом, после того как уже была куплена у солдата другая сырая курица. Бисмарк принял ее от маркитанта и, заплатив ему за нее, отдал ему сверх того и сырую курицу, сказав: «Если мы еще раз встретимся на войне, то вы мне ее отдадите в жареном виде, если же нет, то, надеюсь, вы мне ее отдадите в Берлине».