Так будет лучше - стр. 19
– Я?.. О ложках.
– Ложках? – сдвинув брови, говорит Маша, продолжая пялиться в телефон. В её картине мира явно что-то не сходится, но беседа с Бобровым не дает разобраться, что именно.
Алекс встает чуть позади приятельницы и тоже что-то изучает в гаджете. Девушка тренера не замечает, зато его хорошо замечаю я. Надеюсь, разговор о столовых приборах на том и закончится, но не тут-то было. Маша поднимает тему снова:
– Так что там про ложки?
Алекс отрывается от смартфона и бросает удивленный взгляд на нас с Машей. Мне не остаётся ничего иного, как развить нелепую мысль:
– Вот представь. Ты в Париже.
– В Париже? Мм…
– Никаких “мм”. На дворе середина девятнадцатого века!
– Вот блин, – продолжает печатать Маша. Алекс убирает телефон, скрещивает руки на груди и откровенно на меня пялится. Даже не притворяется, будто не слушает.
– Тебя приглашают на роскошный прием к императору Наполеону III.
– Я что, какая-то важная шишка?
– Важная. Ты посол. И зовут тебя Маш Точилин.
– Маш? – недовольно произносит девушка и поднимает глаза. Видимо, чтобы возмутиться. – Какой ещё Маш? У посла имя звучать должно, а Маш режет мой тонкий слух. Тогда уж пусть меня нарекут Марионом.
– Марионом так Марионом, – пожимаю плечами. – Не отвлекайся. Итак, Марион Точилин, приходишь ты на торжественный обед. Пристраиваешь свою гордую тушу на указанное место за столом и тут обнаруживаешь, что перед всеми гостями лежат золотые приборы, а перед тобой алюминиевые.
– Реально алюминиевые или только похожие на алюминиевые?
– Реальнее некуда.
– Что за отстой? Почему у всех золотые, а у меня алюминиевые?
– В том-то и дело, Марион. Какова твоя реакция?
– Чего тут думать. Оскорблюсь, разумеется. По ходу я в немилость попала к этому Наполеонищу. Что я такого сделала-то? – Маша обиженно на меня смотрит. – И где этот дурацкий лифт?
Алекс начинает громко смеяться и Маша наконец замечает нашего спутника. Я готова провалиться сквозь землю. Быстро нажимаю на кнопку вызова лифта, пока Маша не видит.
– Ой, Алекс, я тебя не заметила… – Приятельница вовсю улыбается тренеру. – Да, и правда смешно.
Наверняка, Маша думает, что Алекс смеется из-за её слов про немилость императора, но я-то знаю, в чем истинная причина. Мое лицо начинает гореть.
– Слышал, какая со мной ерунда приключилась?
– Слышал, Маша, слышал.
– Я сейчас не Маша. Я Марион. – Гордо задирает голову вверх. – Посол.
Подъезжает лифт. Двери открываются. Заходим внутрь.
– Только вот мне подсунули алюминиевые ложки вместо золотых, представляешь?
– Я понял.
– Что делать-то, подскажи? Надо как-то спасать Мариона!