Таинство ближнего - стр. 2

Так впервые возникает в ее жизни тема материнства как заботы о других, тема, которая позже станет ее призванием. Через неделю после этой встречи она получила письмо в синем конверте, в нем посвященные ей стихи, которые многие из нас знают наизусть:

По окончании гимназии Лиза поступила на философское отделение историко-филологического факультета Бестужевских курсов, а в феврале 1910 года вышла замуж за Дмитрия Владимировича Кузьмина-Караваева, юриста и историка, завсегдатая петербургского литературного мира, синдика[5] Цеха поэтов, объединявшего около десятка поэтов (среди которых – Николай Гумилев, Анна Ахматова, Осип Мандельштам), завсегдатая знаменитой «Башни» Вячеслава Иванова. Начинающая поэтесса и художница Елизавета Кузьмина-Караваева входит вслед за мужем в эту литературную жизнь дореволюционного Петербурга, в творческую мастерскую Серебряного века.

Об этом времени, о котором написано столько увлекательных воспоминаний, акцентирующих внимание на творческой атмосфере, литературных дискуссиях и художественных исканиях, мать Мария вспоминала в эмиграции – уже в оптике состоявшейся трагедии революции и гибели прежней России – как о времени «последних римлян» накануне завоевания Рима варварами: «Мы жили среди огромной страны, словно на каком-то необитаемом острове. Россия не знала гра моту, – в нашей среде сосредоточилась вся мировая культура… Мы не жили, мы созерцали все самое утонченное, что было в жизни, мы не боялись никаких слов, мы были в чем-то до наглости откровенны, в области духа циничны и нецеломудренны, в области жизни вялы и бездейственны. ‹…› Мы были последним актом трагедии – разрыва народа и интеллигенции»[6]. В это время выходят ее первые книги: поэтические сборники «Скифские черепки» (1912) и «Руфь» (1916), а также философская повесть, написанная ритмизованной прозой «Юрали» (1915). Елизавета Юрьевна активно рисует и в 1912 году участвует в художественной выставке «Союза молодежи» в Петербурге вместе с Натальей Гончаровой, Михаилом Ларионовым, Казимиром Малевичем и Павлом Филоновым. Но за внешними творческими успехами стоит внутренний духовный голод, неудовлетворенность культурой «последних римлян», поиск чего-то более настоящего и жизненно необходимого. Это приводит ее к необычному решению – к бегству «к земле»: она решает оставить литературный Петербург, супруга, совместная жизнь с которым не сложилась, ради уединенной жизни в своем анапском имении, поменять видимость жизни на жизнь подлинную. Восемнадцатого октября 1913 года у нее рождается дочь, которую она называет Гаяна, что значит «земная».