Таинственный Леонардо - стр. 26

Леонардо, желавший продемонстрировать Верроккьо свое умение и самостоятельность в работе с заказчиками, превзошел своего учителя: он не только довел до совершенства ремесленное изделие Андреа, но также набросал профиль, поражающий своей реалистичностью. Еще раз, как и в пейзаже Вальдарно, с огромной силой проявилась его страсть к познанию реальности. Интерес к окружающей его действительности, росший в нем год за годом, от работы к работе, превратился в почти одержимость.

Леонардо питал подлинную страсть к странным и уродливым лицам. Если ему на улице встречался человек с необычным лицом, он мог ходить вслед за ним целый день, чтобы уловить и запомнить все его особенности и выражение лица. Вечером, вернувшись домой, он набрасывал его портрет в записную книжку.

«Он испытывал такое удовольствие, когда видел в натуре людей со странными лицами, бородатыми или волосатыми, что готов был целыми днями ходить по пятам такого понравившегося ему человека и запоминал его настолько, – рассказывает Вазари, – что потом, вернувшись домой, зарисовывал его так, словно имел его перед глазами»[37]. Множество листов Леонардо изрисовал лицами, настолько необычными, что они кажутся выдуманными. В действительности они представляют собой превосходную подборку изображений на грани карикатуры, собранных на многочисленных страницах, и выделяющихся прежде всего захватывающим уродством персонажей. Эти чудовищные лица с шишковатыми носами, беззубыми ртами, всклокоченными волосами и гротескными головами могли бы послужить типажами для масок для представлений, с которыми Леонардо был тесно связан на протяжении своей карьеры. Во время карнавала во Флоренции показывали сатирические представления, сам Лоренцо Великолепный выступал со сцены с сочиненными им шуточными текстами. Детали, с которыми художник воспроизводит необычные лица этих персонажей, выдают его ироничное и безжалостное отношение к уродству.

На одном из листков изображены целых пять лиц. Беззубая старуха злобно ухмыляется, в то время как позади нее человек с всклокоченными волосами разинул рот то ли в жутком крике, то ли в сальной усмешке; в центре – античный профиль взирает со строгостью поэта, коронованный венком из дубовых листьев, символом самой грязной похоти, в то время как напротив него высовывается обезьянья физиономия с длинными ухоженными волосами, туго перетянутыми на лбу жгутом. На заднем плане, можно различить пристальный взгляд старика со скупой улыбкой и оттопыренными ушами, набросанный столь легкими штрихами, что он кажется прозрачным. «Если живописец пожелает увидеть прекрасные вещи, внушающие ему любовь, – пишет Леонардо, – то в его власти породить их, а если он пожелает увидеть уродливые вещи, которые устрашают, или шутовские и смешные, или поистине жалкие, то и над ними он – властелин и бог»