Таинственная река - стр. 8
Толстомясый нацелил на них палец, потом согнул его, делая ребятам знак подойти поближе и повторяя этот жест, пока они не очутились возле него.
– Можно мне вам вопросик один задать, а? – Он наклонился, перегнувшись во внушительной своей талии. – Вы что, ребята, думаете, что драться посреди улицы – это хорошо?
Шон заметил золотой жетон, прицепленный к ремню у толстого правого бока.
– Не слышу ответа! – Полицейский приложил руку к уху.
– Нет, сэр.
– Нет, сэр.
– Нет, сэр.
– Значит, вы хулиганы. Вот вы кто такие! – Он ткнул своим толстым пальцем в сторону человека в машине. – Мне и моему напарнику порядком надоело здешнее хулиганье, от которого приличным людям в Ист-Бакинхеме житья нет и на улице страшно показаться. Ясно?
Шон и Джимми молчали.
– Простите, – сказал Дейв Бойл. Вид у него был такой, словно он сейчас расплачется.
– Вы здешние? – спросил рослый полицейский. Глаза его шарили по левой стороне улицы так, словно он знал здесь всех и каждого и соври они, он их тут же заберет в отделение.
– Угу, – сказал Джимми и оглянулся на дом Шона.
– Да, сэр, – сказал Шон.
Дейв ничего не ответил.
Полицейский перевел взгляд на него:
– А? Ты что-то сказал, парень?
– Что? – Дейв покосился на Джимми.
– Ты на него не гляди. Ты на меня гляди! – Дыхание толстомясого с шумом вырывалось из его ноздрей. – Ты здешний, парень?
– А? Нет.
Полицейский наклонился к Дейву:
– А где ты живешь, сынок?
– Рестер-стрит. – Он все еще не сводил глаз с Джимми.
– Отребье с Плешки пробралось на Стрелку, да? – Вишнево-алые губы полицейского вытянулись в трубочку, словно он сосал леденец. – И наверно, не для добрых дел.
– Сэр?
– Твоя мать дома?
– Да, сэр. – По щеке Дейва скатилась слеза, и Шон с Джимми отвели взгляд.
– Надо будет с ней побеседовать. Рассказать, что задумал ее хулиганистый сынок!
– Я… да я ничего… – забормотал Дейв.
– А ну залезай! – Полицейский распахнул заднюю дверцу, и Шон ощутил явственный и крепкий запах яблок, октябрьский запах.
Дейв поглядел на Джимми.
– Лезь давай! – рявкнул полицейский. – Ты что, хочешь в наручниках оказаться?
– Я…
– Что? – Казалось, полицейский был просто в ярости. Он хлопнул по распахнутой дверце. – Лезь, черт тебя дери!
Громко плача, Дейв влез на заднее сиденье.
Полицейский уставил толстый, как обрубок, палец на Джимми и Шона.
– А вы ступайте и расскажите вашим матерям, как вы себя вели. И чтобы больше драк на моих улицах не было!
Джимми и Шон посторонились, а полицейский впрыгнул в машину, и та тронулась.
Они глядели, как, доехав до угла, она повернула направо. Лицо Дейва, постепенно растворявшееся в темноте автомобиля, было все время обращено к ним. И тут же улица опустела, онемела, словно оглушенная стуком захлопнувшейся дверцы. Джимми и Шон стояли на месте, где только что был автомобиль, глядели себе под ноги и по сторонам, только не друг на друга.