Таёжное чудо. Повести - стр. 2
Санька стоял бледный, вцепившись в рукоятку управления.
– Что, Саня, кто? Человек?
– Нет, собачка.
– Что-о?
– Собака. Бежит и бежит по путям. И не сходит. И не оглядывается. Я подумал, может, глухая.
– Саня, ты с ума сошёл! На собаку экстренное! Да ещё в кривой!
– Да она со щеночком была.
– И где она? Задавил?
– Не знаю. Убежала.
Камкин с минуту молчал, приходя в себя.
– Так, помощничек, бегом марш проверять колесные пары! Обе стороны!
Взял микрофон.
– Уважаемые пассажиры, электропоезд совершил непредвиденную остановку. Причин для беспокойства нет. Скоро поедем.
Включил связь.
– Диспетчер, диспетчер, ответьте машинисту шестьсот двадцать седьмого.
– Слушаю, диспетчер.
– В четырнадцать двадцать одну совершил экстренное торможение на сто тридцатом километре.
– Причина?
Камкин помедлил.
– Корова на путях.
– Сбил?
– Нет. Метров двадцать не доехали. Ушла.
– Ясно, понятно. Проверяйте подвижной состав и трогайтесь. График мне не сорвите.
– Понял. Уже проверяем.
– Ну, и что мне с тобой делать, Камкин? – глядел поверх очков Грядин.
– А что, в первый раз экстренное, что ли? – Камкин стоял перед столом начальника и никак не мог побороть в себе робость. Вроде не так давно студентами вместе водку пили, а теперь он вон какой солидный.
– Да ты все колодки на поезде пожёг, тридцать две колёсные пары с ползунами! Перетачивать за чей счёт будем?
– А что я мог сделать? Согласно инструкции…
– Кто там тебе путь перешёл?
– Корова… – глядя в окно, сказал Камкин.
– Врать ты, Камкин, никогда не умел. Откуда там корова, в десяти километрах от деревни? Темнишь ты что-то. Помощником у тебя кто?
– Санька Гусев.
– Оба объяснительные пишите.
– Уже написали.
– Ладно, чёрт с ней, пусть будет корова. Ты мне скажи, что с твоей потерпевшей делать?
– С какой потерпевшей?
– С пассажиркой. Руку сломала, в суд грозится подать.
– На меня?
– Нет, на железную дорогу.
– Она что, дура?
– Она не дура, она деньги отсудить хочет. И отсудит, если до суда дойдёт. А нас с тобой уволят. Понял? Короче, вот тебе её адрес, иди, договаривайся. Тут я тебе даже по дружбе ничем помочь не могу. Улаживай, как хочешь, плати там или ещё как, только чтобы суда не было. Ну, что ты смотришь? Иди, иди, Камкин, дел у меня без тебя хватает.
Камкин шёл к потерпевшей, прячась от ещё жаркого вечернего солнца в тени домов и старых тополей, и готовил примирительную речь. Он успел придумать несколько вариантов предстоящего разговора и был почти уверен в успехе, когда отыскал старый двухэтажный дом с нужным номером. Он присел на лавочку, вытащил сигарету. Камкин почти не курил, вернее, находился в вечной стадии бросания. Наверно это происходило потому, что сам Камкин не был уверен в том, что хочет бросить, но супруга настаивала и с помощью изуверских женских способов, можно сказать, принуждала. Сейчас он долго крутил в пальцах сигарету, потом, вспомнив слова супруги о том, что табачный дым угнетает мыслительные центры мозга, затолкал сигарету обратно в пачку.