Тадж-Махал - стр. 20
– Мы будем жить вечно и счастливо! И я всегда буду рядом с вами, чтобы не случилось. Я буду в цветах, в луче солнца, в музыке. Но пообещайте мне, если когда-нибудь…без меня… к вам придет суфий, выслушать его. Он ничего дурного не скажет, ведь во всем надо искать истину.
– Обещаю! Но пообещайте и мне, что больше на такие темы мы говорить не будем.
– Как пожелает, Душа моя!
Шах-Джехан обнял жену и, целуя её прядку волос, прочитал стихи Саади Ширази:
Если в рай после смерти меня поведут без тебя, -
Я закрою глаза, чтобы светлого рая не видеть.
Ведь в раю без тебя мне придется сгорать, как в аду.
Нет, Аллах не захочет меня так жестоко обидеть!»
Музыка затихла. Султан открыл глаза. Рядом стоял, нёсший в этот день караульную службу, эмир Дианет-хан.
– Государь, пришёл дервиш. По внешнему виду суфий. Он просит, чтобы вы приняли его.
Шах-Джехан вздрогнул.
– Дервиш? Суфий? Приведите его.
В зал вошёл полуголый, обросший волосами человек, с атрибутами на поясе, по которым можно было догадаться, к какому учению он относится. Дервиши всегда считались посланниками Аллаха, к их речам прислушивались. А этот дервиш был приверженцем суфизма, религиозного мистического учения, утверждавшего, что Аллах – это всеобщая Душа, а всё живое на земле – частицы этой Души, стремящиеся воссоединиться с нею. Суфисты утверждали, что человек живёт на земле не один раз.
– Ты хотел мне что-то сказать, дервиш? Говори, – произнес Шах-Джехан.
– О, повелитель, слышал я, что твоя несравненная Мумтаз Махал умерла, и ты оплакиваешь её.
Султан молчал.
– Известно мне, что ты приказал музыкантам и поэтам слагать гимны о ней, чтобы запечатлеть её образ в веках. Но пройдут годы, умрут те люди, которые знали её. Вновь родившиеся будут сочинять и слушать другую музыку. Листы со стихами сгорят в огне жизни. И никто не вспомнит о Мумтаз Махал, – дервиш замолчал, чтобы султан понял всю суетность этой жизни.
Султан молчал.
– Государь, создайте музыку в камне. Камень вечен. Пройдут сотни лет, и когда-нибудь Мумтаз Махал воплотившись на земле, вспомнит всё. И она поймёт, как вы любили её.
Глаза дервиша и Шах-Джехана встретились. Мудрец понял, что его слова дошли до сердца султана.
– А сейчас разрешите мне уйти, повелитель, – поднявшись с коврика, попросил он.
Султан молча кивнул.
Рано утром, когда солнце только-только поднималось над горизонтом, и все птицы приветствовали его своими трелями, Шах-Джехан и его любимый визирь Садулла-хан стояли на берегу реки Джумны.
– Я плохо спал сегодня ночью, Садулла-хан. Аллах показал мне то, что он хочет видеть на этой земле. С его соизволения я принял решение: я построю на этом берегу реки прекрасный и величественный мавзолей для моей несравненной Мумтаз Махал. В мире не найдётся равного ему. Он будет из белого мрамора с четырьмя минаретами по краям, а на другом берегу построю точно такой же для себя, но из чёрного мрамора. Между двумя этими мавзолеями через реку Джумну перекину мост. Река будет олицетворять время, а мост – это путь через это время. И когда-нибудь мы с ней встретимся на этом мосту. Никто и ничто во Вселенной не сможет разлучить нас!