Табу - стр. 6

Кутаясь в огромную куртку, она прятала посиневшие губы в высоком воротнике, обнимала себя озябшими руками. Ее дрожь было видно и в темноте. Ей было холодно, возможно больно, страшно, но ни единого звука не вылетело из ее порочно — соблазнительного ротика.
— Садись!
Она замерла, плотно сжав губы, явно силясь не выплюнуть очередную порцию оскорблений мне прямо в лицо, но все же послушно опустилась на сваленную сосну, впившись в меня внимательным взглядом.
Скинул кроссовки. Красивые ступни были красного цвета, а на ощупь больше походили на ледышки. Достал фляжку с водкой из кармана куртки и стал растирать, пока кожа рук не вспыхнула от непрекращающегося жжения. Расстегнул куртку, в которую она зябко закуталась, сдернул меховую подкладку, разорвал на две части и обмотал ее ноги, плотно закрепив скотчем.
— Тебе придется довериться мне и потерпеть еще двадцать минут, — прошептал, поднимая ее на руки. — Нам нельзя останавливаться. Только вперед.
Кошка… Такая же когтистая и красивая. Кожа ее напоминала бархат, от прикосновения к которой становилось уютно и тепло. А теперь? От той шикарной женщины, сводившей всех мужчин с ума одним своим появлением, не осталось ни следа. Руки робко обхватили меня за шею, а ноги обвили торс, проникая под распахнутые полы кофты. Растянул толстовку и застегнул молнию, прижав трясущуюся Кошку к себе так плотно, что было больно дышать. Ощущал ее сбивчивое биение сердца, как свое собственное. Холод от ее промерзшего тела волной перекатывался по мне, то разгоняя кровь по венам, то вновь замедляя. Она опустила голову, обжигая мою кожу легким касание заледеневших губ. Мягкая кожа едва касалась многодневной щетины, а мне уже становилось плохо.
Ощущая ее тело каждой клеткой, я бросился бежать, периодически оглядываясь. Только сейчас понял, что совершил… Только сейчас, ощущая частое биение ее сердца, ощутил всю цену затеянной мной авантюры. Осознавал тяготу ответственности, расплата за которую нависла надо мной, как грозовая туча. Единственное в чем я не сомневался сейчас — это в скорой расплате…
Перепрыгивал поваленные деревья, погружаясь в сугроб по колено. Мы спустились с пологой горы, оставалось самое сложное — пройти заснеженную равнину. Выключил фонарь и шел в темноте, ориентируясь только по высоким гребням наметенных сугробах. Снег обжигал кожу, пробираясь под задравшуюся толстовку.
Ночь поглощала все звуки жизни, выпуская на волю устрашающий рёв разыгравшейся вьюги, скрип снега и далекое завывание собак. Тело ныло от холода и многодневной усталости. Я мечтал упасть, чтобы просто отключиться, позабыв о тревогах, чтобы дать мозгу хоть немного отдохнуть. Но это всего лишь слабость. Мой куратор всегда говорил, что человеческое тело безгранично сильное, что мы просто не знаем своих возможностей, боясь нащупать устрашающую грань. Вот и пришел момент, чтобы проверить слова старого полковника…