Табу - стр. 47
— Ты про несправедливость мне тут не заливай, колись лучше. Чего задумал?
— Ничего, просто чувствую, что год удастся… Ой, удастся-а-а-а, — протянул Василий, отпивая мой кофе. — И тогда заживем…
— Ты чего? В смысле — заживем?
— Ты же должна радоваться переезду. Ты так и планируешь сидеть в этом офисе, обшивая теток?
— Ну, моя ближайшая «пятилетка» была официально одобрена собранием, поэтому да, Вася! Я планировала рисовать, пить кофе и отдыхать.
— Ну и дура.
— Ты обкурился, что ли? — брат отводил глаза, шаря по стенам кабинета.
— А чего тебе здесь делать? Окся, детка, — Васька встал и подошел ближе, положив свою руку мне на плечо. — Тебе уж немало, сестра. Пора подумать о своей жизни. Хватит зализывать раны. Хватит.
— Ой, психолог, бл***, — выругалась и снова закурила, с силой выдохнув дым в стекло.
— Ага… Ты, хоть и стерва страшная, но не могла бы ты поговорить с отцом, чтобы он не трогал меня? Пусть забирает любимую дочь и проваливает, а меня пусть оставит в покое? — Васька положил голову мне на плечо и окатил самым жалостным взглядом. — Кажется, я влюбился…
— Ой, не ври. Вот только не ври. Тут же каждая собака знает, в нашем городе только один ёб*рь, и это ты, Васька. Ты ж — осеменитель. Какая любовь?
— Ведь это ты мне заливала про любовь?
— Это было давно и неправда, — улыбнулась я, чмокнув брата в висок. — Проваливай, я работаю.
Завязав распахнутый халат, я подошла к двери, предварительно взглянув в глазок, но я знала, кто там.
Папенька сжимал огромный букет под мышкой и помахивал «киевским» тортом.
— Окся, не дуйся. Мне поговорить с тобой надо.
— Я никогда не дуюсь, пора бы уже запомнить, — открыла дверь и, выхватив торт, побежала в кухню. — Тоже мне, папочка.
— Я пришел … — он скинул дубленку на банкетку и прошел в кухню, приглаживая свою идеальную прическу.
— Аргумент. А лучше два, — села на подоконник и закурила, включив вытяжку.
— Ты опять? — сморщился отец, не желая даже смотреть на сигарету в моих руках.
— Пап, два аргумента, после которых я позволю тебе продать мою тачку, квартиру и бизнес. Промолчу и поеду туда, куда скажешь. Но мне нужна причина, желательно, очень веская, — отец побрякал кружками о каменную поверхность гарнитура, разорвал ленту, стягивающую картонную коробку с тортом, а потом отвернулся и молчал. Долго. Он будто подбирал слова, взвешивал то, что хотел сказать.
— А не будет аргументов, Оксана. Ты просто соберешь свои вещи и переедешь вместе со мной. Я уже говорил, что это не обсуждается. Ты моя дочь, и ты будешь рядом!