Табу - стр. 20

— Лопай, — он открыл большой двустворчатых холодильник и достал глиняный кувшин с молоком, сыр и сливочное масло.
— Который сейчас час? Утро?
— Уже почти вечер, мы проспали больше суток, — он рассмеялся и, взобрался на стул с ногами. — Давно я так не отсыпался.
— И я.
Сережа пил молоко прямо из кувшина. Он постоянно ощупывал карман, проверяя телефон, было видно, как он напряжен. Рельефные мышцы груди дрожали, пальцы крепко сжимали вилку, накалывая картошку с такой силой, что был слышен противный скрежет. Я боялась встречаться с ним взглядом, не желая делиться внезапно проснувшейся тревогой.
— Мы здесь надолго, — прохрипел он и положил вилку, затем отпил кофе из моей чашки и откинулся на стуле. Сложил руки на груди, рассматривая меня. Он снова ответил на мой вопрос еще до того, как я набралась смелости озвучить его.
— Что? — пришлось тоже оторваться от сковородки. Пальцы сжали бумажную салфетку, превратившуюся в уродливый комок.
— Ничего.
— Зачем я тебе? Да еще с таким приданым?
— Сам не знаю.
— Вот это-то меня и пугает. Если ты не знаешь, то что делать мне? А, Сергуш? Где гарантия, что ты меня завтра не выкинешь на радость своим цепным собакам?
— Тогда следующим стану я, Кошка. А своя шкура мне дорога не меньше твоей.
— Страшно, Сергуш? Да? Голова гудит от вороха сомнений, да?
— Кош-ш-шка… — прошептал он, сладко растягивая шипящую. Его щеки порозовели, руки сжались в кулаки.
— Назови меня по имени! — вдруг взвизгнула я и встала со стула. — Назови!
— Может, и по фамилии тебя назвать? — рассмеялся он, закуривая.
— Тебе так противно, да?
Но Лазарь молчал, жадно шаря взглядом по моей груди, что оголилась в распахнувшемся халате. Он медленно кусал нижнюю губу, рассматривая кончик тлеющей сигареты, затем затушил ее в стеклянной пепельнице и встал.
— Тогда зачем ты меня притащил сюда? Зачем?
— Затем, что если я прав, и ты не виновата в том взрыве, от которого погибли мои друзья, то тебя подставили, Кошка, — он прошел мимо меня, довольно сильно оттолкнув от двери. — Но это — только, если ты не виновата!
— Ты будешь наказывать меня до конца жизни, да? Потому что я вижу, что отпускать ты меня не собираешься.
— Куда тебя отпускать-то? — рассмеялся он и вышел. — У тебя нет ни документов, ни друзей, никого, кто сможет помочь. А я помогу, но только, если ты не виновата.
— А если виновата? — прошептала я, уверенная в том, что он не услышит.
— Тогда я лично задушу тебя. — Его разъяренный шепот раздался у самого уха. Я вздрогнула, нет, не от страха, а от неожиданности. — Буду душить, медленно сжимая твою тонкую шею. Ты поплатишься за каждого! Особенно за Машку Куранову, чьи дочери остались без матери, а муж убит горем! Слышишь? Поэтому в твоих интересах, чтобы ты оказалась чиста.