Таблетки для души. Истории для тех, кто странствует в поисках счастья - стр. 8
Муж Светланы Евгеньевны, оглядев упавшую в междурядье жену, отстранил мать, которая, не веря в случившееся, пыталась привести в чувство подругу.
– Кончено уж, все! Помоги ее лучше в дом перетащить, а то вон какая жара. Берись за ноги…
Новость облетела дачный поселок мгновенно. Сначала сбежались соседи, затем врачи приехали, а к вечеру прикатила Мария.
А рано утром покойницу увезли. Увезли страшно: посадили в машину, как живую, даже лицо не прикрыли, чтобы милиция не остановила.
– Как же вы так, – бросилась мать к родственникам умершей. – Не по-людски это!
– А что, в такую даль машину грузовую гнать, с ума вы сошли, такие деньжищи тратить? А ей все равно… – спокойно парировала дочь покойницы.
Так и покинула дачу мертвая Светлана Евгеньевна, с широко открытыми глазами, как будто не могла насмотреться на окружающую ее красоту.
Зима в тот год пришла быстро. Уезжая с дачи, мать в последний раз покормила Белку, белоснежную красавицу кошку, оставшуюся после умершей Светланы Евгеньевны. Осиротевшая кошка с осени жила на крыльце запертого дома. Столоваться исправно ходила к матери, но на все уговоры зайти в дом отказывалась. Убегала к своему дому. Ждала умершую хозяйку.
Приехав в город, позвонила Марии, напомнила, что на даче осталась брошенной пушистая любимица их матери. На что получила неожиданный отпор: «Не лезьте не в свое дело. Что вам, больше всех надо?»
Через месяц мать, приехав на дачу, застала на крыльце дрожащий, серый от грязи, комок. В город Белка ехала в рюкзаке, прижавшись к материной спине, замерев, видимо, не верила своему счастью.
В квартиру неожиданная гостья зашла робко, как сиротка, неделю от миски не отходила, начисто вылизывая даже замоченный черный хлеб, а потом в блаженстве растягивалась под батареей.
Через две недели Белку было не узнать – шерсть распушилась, засияла, а вести себя стала так, как будто здесь всю жизнь прожила. За матерью ходила, как нитка за иголкой. И Юлька, приходя в гости, заметила, что той это нравится.
Еще через месяц кошка в доме стала устанавливать свои порядки. Мать, смеясь, рассказывала, как пушистая красавица ее, полуночницу, любившую вечерами старые письма, фотографии рассматривать, в 11 вечера спать загоняет:
– Она без меня не ложится, а спит только на моих тапках, оставленных у кровати. И стоит мне засидеться вечером, так она минут за десять до установленного ею срока начинает настойчиво лапой меня в кровать загонять. Представь, какая умница…
– Вся в умершую хозяйку, – проворчала Юлька. – Дай палец, откусит руку.
Вернувшись домой, Юлька долго не могла найти себе места. В душе ворочалась темная обида. Потом решительно подошла к телефону и набрала номер дочери Светланы Евгеньевны.