Табель первокурсницы - стр. 33
– Демоны Разлома, – буркнул Вьер и вернул книгу на место.
Они с Оли стали быстро спускаться вниз, лестница загудела. Ортес, наоборот, побежал вверх, решил вернуться по воздушному переходу и спуститься через третью башню.
Поравнявшийся с окном Мэрдок вдруг спросил:
– Как думаешь, если заменить ограждающее заряд стекло на металл, краска останется внутри? – Он поднял бровь. – Энергия полета погасится…
– Нет, – ответила вместо меня Гэли. – Металл – коэффициент изменяемости три, а у стекла – единица. Преобразование тугого металла займет в три раза больше времени. – Она повернулась ко мне и позвала: – Идем, Иви, неизвестно, кто и сколько нас сегодня заставит махать шпагами.
И я пошла, спиной чувствуя все такой же равнодушный и неподвижный взгляд графа Хоторна. Ему не понравился ответ мисс Миэр, как он называл подругу. Не понравился, потому что был правильным. Все в нашем мире имело коэффициент изменяемости. Степень послушания веществ колебалась от единицы до пятерки. Самые легкие – стекло, бумага, ткани – сами готовы были изменяться. Самые тяжелые – металлы и сплавы, с этими приходилось попотеть. К компонентам с нулевой степенью относили живые организмы, кости, мышцы, ткани… Запретные изменения.
Боль в кисти руки усилилась, шпага в третий раз вылетела и, дребезжа, покатилась по полу. Округлый наконечник слетел с острия и упал на гладкие плитки. Отлитый из горячего сока дерева Ро, который, застывая, напоминал упругую тянучку, наконечник был мягким, но достаточно плотным, чтобы защищать от травм и порезов. В Магиусе не приветствовали кровопускание, даже в качестве лечения. Пришлось снова фиксировать его на кончике рапиры.
– Внимательнее, Астер, – рявкнул Ансельм, переходя к следующему ученику.
Я кивнула, приводя клинок в нужное положение. Напротив уже стоял Отес.
– Ангард, – отдал команду магистр.
Ученики скрестили клинки, и аудитория наполнилась звоном.
В тренировочном зале не было окон, лишь стены, завешенные драпировками, и светильники. Пламя колыхалось и дрожало, освещая наш неловкий танец с оружием.
Противник бил жестко, рассчитывая скорее на силу, чем на умение, и я стала уклоняться. Черные волосы парня то и дело падали на лоб, и он дергал головой, чтобы откинуть их с глаз.
Рапира в руке была старая и тяжелая, перед отъездом меня больше волновал гардероб, чем какая-то железка, по которой матушка проливала слезы, с ностальгией вспоминая, как дед нанимал ей учителя и как она распорола какому-то ухажеру жилетку. Папенька, помню, очень странно смотрел на нее при этих словах.