Та, которой не должно быть… - стр. 30
Потеряв терпение, Алла достала сотовый телефон…
Квартира Виталькина, но открыла…
– Ты Лариса, – догадался он.
– А ты Эдгар? Проходи, мы тебя заждались.
Попав в прихожую, он снял куртку, исподволь изучая персону, притянувшую к себе привереду Виталика. Эдгару всегда нравились высокие женщины, журнально-стройные и европейского типа, в этом смысле в ней удачно сочетаются все три пункта. Пшеничная блондинка (не факт, что натуральная) с прямыми волосами ниже плеч, воздушными и блестящими – пикантно. Правда, блондинки глупы, зато компенсируют ум повышенной сексуальностью, но это по слухам, Эдгар их не проверял. Только вряд ли Виталька прикипел бы к глупой женщине. Если Эдгар, раздеваясь в прихожей, изучал Ларису украдкой, она его – довольно-таки смело для первого знакомства, могла бы вести себя поскромней.
– Это тебе, – вспомнил он, протягивая розы и пакет.
– Эдгар! – появился в прихожей Виталий, разведя руки в стороны. – Ты из Гонконга к нам добирался? Половина девятого!
За него благородно вступилась Лариса:
– Не налетай с порога, дай Эдгару хотя бы в комнату пройти.
– Ну, проходи. И отчитайся, почему мы вынужденно голодали. – Идя в комнату и непринужденно обняв друга за плечи, Виталька шепнул ему на ухо: – Про моего отца Ларисе ни слова, договорились?
Конечно. Но каков Виталька! Ему необходимо проверить, что любит больше дама сердца: деньги или все же его и просто так? А раз проверяет, значит, сомневается?
А здесь все по-старому. Места много, оно не загромождено мебелью и всевозможными интерьерными штучками. В той же нише одиноко стоит та же ваза современного дизайна с искривленными ветками, тот же свет снизу ее освещает желтым потоком, те же тени от веток отпечатались на бежевой стене. Картины приятеля Витальки, выполненные в однообразной цветовой гамме, отчего казались единым полотном, которое варварски разрезали на части и вставили в рамы. И стол из стекла у дивана, пятнистая коровья шкура на полу… Ничего не изменилось в скупом интерьере, следовательно, в хозяине. Виталька любит простор и свет, надо признать, этого добра здесь в избытке. Однако думать, будто он фанат аскезы, – ошибка, нет, он любит жизнь во всем многообразии и не впадает в крайности.
Эдгар поймал на себе цепкий взгляд, только потом заметил в кресле у окна Алексашку. Опять он многозначительно мрачен, значит, не расстался с ролью Базарова в вульгарной трактовке современного недоучки.
А Володька – классический типаж крестьянского сына, который долго слыл дураком, да враз поумнел, – шел к нему с искренней улыбкой простака, раскрыв руки для объятий. Он обнял Эдгара, повернул его к Жанне, но та лишь холодно кивнула и пригубила стакан с янтарной жидкостью, в которой плавали куски льда. Она стала красивей, хотя куда уж больше! Помимо Алексашки, в креслах сидели еще двое, с ними познакомил Эдгара Виталий: