Та еще штучка - стр. 32
В общем, мы все окончательно расстроились. Вышли от Снегирёва, в молчании спустились вниз и вышли на улицу. Остановились. Если честно, даже друг на друга почему-то смотреть было неловко. Чувствовали себя обманутыми глупцами, по самолюбию которых прошлись бульдозером. А на Любу и вовсе было страшно смотреть, такой расстроенной она выглядела.
– Его ведь не найдут, да? – спросила она нас.
Серега пожал плечами, а я честно сказала:
– Вряд ли.
– И что мне делать? Через десять дней в квартиру должны заехать новые жильцы. Сереж, что делать-то?
– Вещи собирать, – огрызнулся брат. – И переезжать к родителям.
Люба заревела в голос, а я порадовалась тому, что домой её повезёт Серега, а не я. Любу было жалко, а смотреть, как она убивается, очень тяжело. Правда, и терпеть было трудно. Как-то невыносимо тоскливо, а ещё злость на Любу просыпалась. Я понимала, что ошибаться могут все, и её обманули в самых лучших чувствах, и сыпать на её голову все обвинения, несправедливо, но каждый раз, когда Люба заходилась слезами, хотелось взять её за плечи, встряхнуть и поинтересоваться:
– Где были твои мозги? Почему ты не посоветовалась ни с кем?
Вот только после драки кулаками не машут.
После долгого дня готовить не хотелось. А вот есть хотелось зверски, и я, совершенно бессовестно, достала из морозилки Серегины пельмени. Сварила на двоих. Когда он спустя полчаса появился дома, горячий ужин был готов.
– Круто, – выдохнул голодный бывший муж, – пельмешки.
Прозвучало это так, будто ничего вкуснее он за много лет и не ел. Между прочим, обидно. Во времена нашего с ним общего жития, я готовила много и часто. А тут он пельменям радуется.
– Как Люба? – спросила я его.
– Ревёт. Без конца ревёт.
– Повод есть, – вздохнула я, лопая пельмени. В одиннадцать часов вечера, между прочим.
– Квартиру жалко, – вздохнул бывший муж.
Я согласно кивнула. Встала из-за стола, сполоснула свою тарелку, а ему сказала:
– Завтра уеду на два дня.
– К тётке? – поинтересовался он.
– Да. Давно не была.
– Где давно, десяти дней не прошло.
– Всё равно…
Я видела, как Серёга на меня смотрит, упёр в меня недовольный взгляд, насупил брови, и даже губы надул. Всё это было мне знакомо, и обычно с этого у нас и начинались ссоры и скандалы. Муж принимался выговаривать мне, что я занимаюсь совсем не тем, чем необходимо заняться. Что у нас, как бы, семья, и уделять внимание я должна именно ему, а не каким-то непонятным родственникам в деревне. А меня хлебом не корми, дай сбежать из дома к ним. И, вообще, непонятно, зачем мне тогда нужен муж… В общем, все его претензии мне были отлично известны, из-за них мы, в конце концов, и развелись. А сейчас Серега не имел никакого права мне их озвучивать, поэтому молчал и только надувался привычным недовольством, как воздушный шарик. Чтобы не видеть этого, я забрала у него грязную тарелку и отвернулась к раковине.