Та, что будет моей - стр. 52

Неожиданно с тихим скрипом открылась соседняя дверь, и Валентин, мать его, прекрасный, выпустив оранжевый прямоугольник света, выглянул на лестничную клетку.

– А я и думаю, где вы с Валюшей… – процедил, не сводя хмурого взгляда с Вишневского. – Гуляли, значит.

Артур решил, что еще одного мудака точно не выдержит, поэтому включил привычный режим дзен и просто отвернулся.

– Я зайду перед сном, – это уже Аглае, – поболтаем. Ладно?

– Нет, – не оборачиваясь, отрезал Вишневский, и переступил порог дома.

Что там тихо ответила ему Аглая он уже не слышал: надавив мыском на пятку, пытался стянуть обувь, и при этом не разбудить резкими движениями ребенка.

Войдя в комнату Валюши, аккуратно положил девочку на кровать, не забыв перед этим стянуть одной рукой покрывальце.

– Дай ей Пелёнка, – услышал шепот у двери.

– Кого?

– Игрушку ее, она только с ней спит.

Удивительно, но он даже запомнил, как выглядит Пелёнок. Отыскал в куче игрушек белого мишку и положил рядом с дочерью на кровать.

А потом вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Аглая стояла в коридоре, практически в полной темноте и явно не знала, как себя повести. Волновалась, кусая нижнюю губу.

– Ты домой или… может, чаю?

– Может, чаю, – повторил он, и они, ничего не говоря, друг за другом пошли на ее крошечную кухню.

15. Часть 15

***

Вишневский сидел за столом и молча смотрел, как Аглая, так же не произнося ни звука, готовит для них чай: достает из шкафа чашки (наверняка самые лучшие), распаковывает новую пачку пакетированного цейлонского.

Сегодняшний вечер так был богат на события, события необычайно важного характера, что он осознанно поставил мысли на паузу. Он больше не хотел думать, анализировать, вспоминать, он просто смотрел на нее, женщину, которая родила ему дочь и понимал, что впервые в жизни все пошло не по его плану. Но почему-то сильно расстроенным себя не чувствовал. Скорее… слегка растерянным.

– У меня только черный есть, – тихо проговорила она, не поднимая на него глаз. – В пакетиках.

– Черный в пакетиках. Отлично.

Она кивнула и наполнила чашки кипятком. Потом поставила в центр стола песочное печенье, предварительно сняв с вазочки салфетку.

С нее спала вся недавняя спесь, она больше не была острой на язык гордячкой. Она волновалась находясь с ним сейчас наедине, и он это отлично чувствовал.

– Может, что-то еще? Бутерброд? Есть немного овощного рагу…

– Я ничего не хочу, – ответил он, слукавив.

Она села за стол напротив него и обхватила чашку двумя руками, подув, сделала крошечный глоток. Где-то тикали часы, тихо гудел холодильник, в глаза бил мягкий электрический свет. А он просто сидел и молча смотрел на нее, смущая своими взглядами еще больше.