Т-34 и другие рассказы о войне - стр. 11

Слушая его, Василенок замотал головой:

– Ты в гэтам уверен? – произнес он с присущим белорусским акцентом. – А кали воны, – он кивнул на дверь кабинета, – нас павэшають?

– Есть варианты?

– Нет, – отрезала Аня.

– Надо просто это сделать. Иначе будет хуже. Хуже, чем там, хуже любой печи, любой газовой камеры. Тогда нам давали шанс. Сейчас ни о каких шансах для нас, кроме этого, речи уже не идет. Мы обречены. Единственное, что может облегчить нашу участь – это покаяние перед народом, с которым мы вели свою тайную войну все годы плена. Покаяние за совершенную ошибку и надежда на милость победителя.

– Думаю, народ– победитель нас простит, – подмигнула Аня. Раскрыть информацию, которой она обладала, она сейчас не могла ни под каким соусом, но по ее взгляду Коля и Степан поняли, что не все потеряно. – Только как мы сможем помочь самим себе? Ведь прослушивающая аппаратура осталась в танке, а он в Чехии.

– Верно. Без аппаратуры кто нам поверит? Грош тогда цена нашим словам, – наигранно задумался и огорчился Николай.

В эту минуту его догадке суждено было подтвердиться – дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился сияющий самодовольный Шейнин. Коля едва успел стереть свои чертежи с пола, по которому мгновение спустя прошлись сапоги бравого следователя.

– Ну как? Договорились? Будем сотрудничать?

– Да, но есть осложнения.

– Какие?

– Танк, на котором мы бежали. Вы верно тогда сказали, что на полигоне имела место только имитация побега. Важно было все – обстоятельства, правдивость, а еще важнее сам танк. В нем была установлена секретная аппаратура, которая подключалась к радиостанции и телефону, расположенным внутри танка, по которым велась штабная связь. Единожды выйдя на связь с командованием, эти телефон и станция автоматически подключаются к аппарату штаба, а оттуда – по линейке – ко всем аппаратам, с которых совершаются звонки в штаб. Понимаете?

Шейнин выпучил глаза и забормотал:

– Мать честная, до чего фрицы додумались! Так это до самой Ставки, до самого товарища Сталина могли дотянуться!

– На это и был весь расчет. В дальнейшем внутри системы включается шифровальщик и начинает передавать разговоры в главное управление имперской разведки. Но тонкость этой аппаратуры в том, что включить ее очень сложно. Я сам до конца не знаю и уже не помню этой системы. По замыслу, меня должны были направить на фронт, где я бы вызвал вот их двоих, – он кивнул на своих товарищей по несчастью, – мы вернулись бы в Чехословакию, сели на нашу броню и отправились бы в бой к границам Восточной Пруссии. Если мы объединим усилия, то, конечно, сможем обрисовать эту систему, но и то приблизительно. Лучше бы нам показать это все на местности, в натуре, так сказать…