Сжигая мосты - стр. 49

В воздухе буквально витала магия, а декорации радовали глаз. И хотя Новый год уже наступил, людей всё ещё не покидало праздничное настроение, ведь каникулы продолжались и впереди всех ещё ждала встреча Рождества. Даже я, угнетённая своими переживаниями и тяжёлыми мыслями, не могла не обращать внимания на всеобщее веселье. Это настроение праздника, вселенской радости и ожидания чуда передавалось и мне. Казалось, энергия, излучаемая всеми вокруг, слегка заряжала и меня, придавая мне сил жить дальше и подталкивая меня совершить попытку откусить хотя бы крошечный кусочек веселись-как-можешь-пирога, который мог бы оказаться по зубам моему измученному страданиями сознанию.

Я не решалась окунуться в эту атмосферу веселой беспечности, боясь, что этот кусок всё же застрянет у меня в горле, ведь я всё ещё не смогла прийти в себя после последней встречи с Власовым. В ту новогоднюю ночь я долго не могла уснуть, несмотря не усталость и душевное опустошение. Несколько часов я прорыдала в подушку, вспоминая холодный взгляд все ещё любимых глаз. Обманывать окружающих было трудно, обманывать себя ещё труднее, а признаться, что я всё ещё испытываю какие-то чувства к Марку, было самым трудным. Как бы я ни лелеяла зародившееся в моём сердце ощущение ненависти к нему, как бы ни старалась взрастить его в полноценное чувство, всё же при одном лишь взгляде в его прекрасное, но такое ледяное лицо зарытые глубоко в моём разбитом сердце чувства к этому человеку снова зашевелились, пытаясь выбраться наружу сквозь толстый слой коросты безрасличия, накапливаемый мной такими неимоверными усилиями. В ту ночь я поняла одно, что для моего спокойствия и душевного равновесия мне необходимо время и невозможность видеть и слышать Марка Власова. Последнее желание легко воплощалось в жизнь с помощью подаренного без пяти минут бывшим мужем нового телефона Кате, которая могла без моего участия общаться с отцом.

Все эти мысли лезли мне в голову, пока я, допивая свой утренний субботний кофе, наблюдала через окно нашей кухни, как Катя играет с дедушкой во дворе в снежки. Неожиданно мой взгляд привлёк парковавшийся у дома автомобиль, который был мне хорошо знаком – это был чёрный Мерседес Виктора Павловича Власова – моего свёкра. Непослушное сердце уже по старой привычке совершило отработанный манёвр в область живота и, жёстко приземлившись там, застучало громко и часто. Я гипнотизировала взглядом водительскую дверь и, когда из неё вышла мать Марка, сердце забилось ещё чаще от предвкушения надвигающейся катастрофы. Я всегда уважала свою сверовь Наталью Леонидовну за её мудрость, рассудительность, доброту, безграничный материнский инстинкт, всепоглощающую любовь к детям и умение сплачивать семью, когда это было особенно необходимо. Теперь же я внутренне дрожала, предвкушая неприятный разговор, вероятная тема которого мне была хорошо известна и заранее неприятна.