Сюртук - стр. 30
Воспоминания укорачивают дорогу, а, кроме того, несомненно, существуют невидимые нити, по которым человеческие желания передаются животным. Пребывая в воспоминаниях, Федор предельно ослабил уздечку и не управлял лошадью. А потому искренне удивился, когда она остановилась точно перед домом Отто Карловича. Размышлять о причудах природы было некогда. Он легко спрыгнул с лошади и подошел к калитке.
Дом Отто Карловича вроде бы как у всех, но, тем не менее, отличался от своих собратьев. Забор, например, главная достопримечательность России, отличался от своих собратьев-соседей своей низкорослостью, прозрачностью и вообще напоминал скорее кладбищенскую ограду, поставленную не для защиты от нашествия посторонних, а лишь для того, чтобы обозначить границу между живыми и усопшими.
Были и другие признаки, отличавшие этот дом от соседних. Он был единственным, на крыше которого был установлен флюгер в виде металлического флажка. Он показывал живущим в доме, а также проходящим мимо, откуда дует ветер, хотя они и сами об этом догадывались.
И в тоже время окна обрамляли резные наличники самого причудливого узора, что было характерно почти для всех домов в округе. Чем богаче выглядели наличники на окнах, тем зажиточнее был хозяин.
Сочетание своего и привнесенного чужого еще больше бросалось в глаза Федору, когда встретившая с неподдельной радостью хозяйка провела его в комнаты. В прихожей на стене висела небольшая проморенная доска, на которой был нанесен текст житейской мудрости на старонемецком диалекте, на которую прежде Федор то ли по глупости, то ли по молодости, а скорее всего по сумме этих прекрасных качеств, не обращал внимания.
Сейчас он не только внимательно прочел, но к своему удивлению и понял смысл текста, набранного свинцовыми буквами: «Каждый сам кузнец своего счастья». Для наглядности мудрость была проиллюстрирована. Сверху над текстом красовалась выдавленная из металла жанровая картинка, на которой изящный конь кокетливо задрал переднее левое копыто, куда припавший на правое колено мастеровой прибивал подкову.
Отштампованный на тонком железе конь тут же вернул Федора к тяжелым воспоминаниям о больном жеребенке. Захотелось немедленно вернуться домой, но он тут же вспомнил, что приехал сюда как раз для того, чтобы спасти своего любимца.
– Как хорошо, что ты приехал. Мы как раз собирались обедать. Сейчас Отто придет, он будет необыкновенно рад.
Жена Отто Карловича Лидия была женщиной скрытого обаяния, которое в первую очередь выражалось в спокойном и тихом характере. И говорила она словно вполголоса, как будто опасалась разбудить кого-то постоянно спящего. А кроме того, у нее был такой разрез глаз, что создавалось впечатление, будто она постоянно и еле заметно над чем-то усмехается. Худобой она не страдала, но и полной назвать ее было бы трудно. От всей ее фигуры веяло каким-то особым теплом, добром и необыкновенной преданностью делу, идее или человеку, которому она однажды поверила.