Сюртук - стр. 15
– Глянь, глянь, – раздались голоса, – мы на лошадях катаемся, а у Федора все наоборот – лошади на нем ездят.
Но на этом шутки прекратились. На селе отношения между людьми строятся не на положении человека, а на уважении к нему. Видимо, вид у Федора был невеселый, а, может, даже и устрашающий.
Сани остановились, из них легко выскочила местная красавица Груня и подбежала к Федору:
– Что случилось? – испуганно всплеснула руками розовощекая девица. – Да вы весь в крови, Федор Федорович. – Она посмотрела на жеребенка. – Кто это его так?
Федор еще тяжело дышал и лишь кивнул в сторону волков. Те, увидев скопление людей, неохотно ретировались с занятых позиций поближе к лесу.
– Чего стоите, как… – прервала наступившее молчание Груня, обращаясь к друзьям, – грузите животное, и Федору Федоровичу место уступите.
– А мы куда же? – робко поинтересовался один из ее ухажеров.
– Вы за его шапкой сбегайте. Где-то недалеко она, – распорядилась Груня. – Сейчас быстро отвезем Федора Федоровича, потом за вами вернемся.
Груня села в сани рядом с Федором.
– А куда же ваша упряжка делась? – поинтересовалась она.
– Пока я тут с волками разбирался, лошадь моя со страху в поселок умчалась.
– Надеетесь выходить его? – кивнула девушка в сторону жеребенка, лежавшего в санях.
– Буду стараться, – сухо ответил Федор, – конь необычный, свободолюбивый, с волевым характером.
– Да, красивый, как нарисованный. Я, честно говоря, никогда таких не видела.
– Я тоже, – вяло подтвердил Федор.
Жеребенка отнесли в дом. Молодежь, переминавшаяся от нетерпения с ноги на ногу, тут же удалилась вместе с Груней, чтобы продолжить прерванное веселье. Оставшись один, Федор обработал многочисленные раны, затянул самые крупные разрывы, остановил кровотечение. Жеребенок переносил боль стойко, иногда глаза у него выкатывались от боли, и ноги, то передние, то задние конвульсивно дергались. Закончив все процедуры, Федор сходил в сарай, принес в дом большую охапку сена, аккуратно расстелил на полу и уложил на нее раненого.
Затем он подбросил в печку несколько полешек, сел за стол, положил голову на руки, и, сраженный усталостью и окутавшим его теплом, погрузился в сон.
Федор проснулся, услышав, как кто-то осторожно, но настойчиво стучал в окошко. Он поднялся и отодвинул занавеску.
– Это я, Груня, откройте, я на секундочку к вам зайду.
Федор открыл дверь, и вместе с Груней в дом ворвались клубы холодного воздуха. Разрумянившаяся от мороза, она была невероятно хороша, и сильно напоминала матрешку с лубочной картинки. Сев на краешек скамейки, Груня сразу поинтересовалась: