Сюрприз - стр. 8

Древние мечи и военные доспехи, найденные в местах захоронений римлян и этрусков, лежали в беспорядке там и сям. Мебель была украшена изображениями сфинксов, химер и крокодилов – эти мотивы часто повторяются на египетских гробницах. Фрагменты бутылок из матового стекла, обнаруженные в могильниках, располагались на полках буфетов. Со стен смотрели посмертные маски.

Книжные шкафы были забиты сотнями потрепанных томов, в которых описывались ритуалы погребения и искусство бальзамирования. В конце комнаты штабелями были сложены огромные корзины. Имоджин их пока еще не открывала и не имела понятия об их содержимом.

Не легче была ситуация и в комнатах наверху – все они были набиты предметами из древних гробниц, которые Селвин Уотерстоун собирал всю жизнь.

Закончив беглый осмотр библиотеки, Маттиас обернулся к Имоджин:

– Что вы намерены делать с древностями Уотерстоуна – это меня не касается. Но вернемся к вашему делу. Не могли бы вы мне объяснить, для чего послали за мной?

Горация еле слышно ахнула и повернулась к Имоджин:

– Я просто не могу поверить, что ты это сделала. Какого дьявола ты не сказала мне об этом?

Имоджин умиротворяюще улыбнулась:

– Дело в том, что я послала за его светлостью за несколько дней до твоего приезда в Аппер-Стиклфорд. Я не была уверена в том, что граф соблаговолит появиться, поэтому не видела причины упоминать об этом.

– Очень глупо, – отрезала Горация. Первоначальный шок у нее прошел, и она обретала свойственную ей решительность. – Ты хоть понимаешь, Имоджин, кто это?

– Конечно же, понимаю. – Она понизила голос и уважительным шепотом произнесла:

– Это Колчестер Замарский.

Маттиас приподнял брови, но комментировать не стал.

– Как вы правильно заметили, милорд, – продолжала Имоджин, – время обратиться к сути дела. Вы были добрым другом дяди Селвина, насколько я понимаю.

– Разве? – удивился Маттиас. – Для меня это новость. Я не подозревал о том, что у Селвина Уотерстоуна были друзья.

Имоджин почувствовала беспокойство:

– Но мне сказали, что вы задолжали ему некую весьма значительную услугу. Он уверял, что вы поклялись отдать долг, если появится необходимость.

Маттиас некоторое время молча изучал Имоджин, затем сказал:

– Верно,

Имоджин облегченно вздохнула:

– Отлично. А то я вдруг подумала, что совершила ужасную ошибку.

– Вы часто допускаете подобные ошибки, мисс Уотерстоун? – мягко спросил Маттиас.

– Почти никогда, – уверила она его. – Дело в том, что мои родители высоко ценили роль образования. Меня чуть ли не с колыбели наряду с другими дисциплинами обучали логике и философии. Мой отец постоянно говорил, что тот, кто ясно мыслит, редко допускает ошибки.