Сытин. Издательская империя - стр. 15

Можно с уверенностью утверждать, что никто из крестьян не смог бы сказать, почему этих, как трактовал термин Владимир Даль, «ходебщиков, кантюжников, разносчиков с извозом, коробейников, щепетильников, мелочных торгашей вразноску и вразвозку по малым городам, селам, деревням, с книгами, бумагой, шелком, иглами, с сыром и колбасой, с серьгами и колечками» называли именно так. Хотя, как не странно, слово «Афины» знали многие. Русские крестьяне не особенно вдавались в тонкости географии и называли «афинянами» почти всех греков. На Руси их было не так и мало. Еще в XV веке на Русь перебралось значительное число жителей этого древнего средиземноморского государства. Выходцы из колыбели европейской цивилизации в северной стране занимались тем, что умели делать лучше всего – торговлей. Греческие купцы во все времена славились своей оборотистостью и умением «поднять бабло» там, где его никто не замечал. Не будучи привязаны к земле или дому они колесили по стране в своих балаганах, переезжали с ярмарки на ярмарку и попутно торговали по деревням всякой мелочевкой. Было их так много, что простой народ вскоре стал называть всех подобных мелких торговцев сначала «афинями», потом «афенями», и, наконец, «офенями». В XVII веке по специальному царскому указу бродячие люди, а это были почти исключительно офени и скоморохи, были выселены в родовое гнездо князей Шуйских – Шую. Вскоре вокруг города возникло несколько чисто «офеньских» деревень, жители которых в конце лета и весной, когда все крестьяне работали – отдыхали, а когда в других деревнях прекращались полевые работы – выезжали со своими «коробами» на заработки.

Короба были отнюдь не простыми и вовсе не маленькими. Сейчас, когда мы слышим или даже сами за праздничным столом поем песню на слова Николая Некрасова нам представляется разухабистый парнишка с торчащей из-под фуражки белобрысой челкой и с круглым берестяным коробом на перекинутом через шею ремне. Что не совсем верно. Нет, сам офеня вполне мог быть молодым и вихрастым, хотя чаще он был, конечно, солидным и бородатым, но вот короб торговец через шею перекинуть никак не мог. Более того, он в нем фактически сам ездил. Коробом назывался большой кузов, устанавливавшийся на телегу или на сани и украшенный по бортам развеселыми привлекательными картинками. Весил короб около ста килограмм и стоил весьма недешево – от 70 до 120 рублей, в зависимости от красоты росписи.

Работа у офеней была довольно опасной. Одинокий купец, хоть и с минимумом денег, зато груженый ходовым товаром, даже вооруженный мог стать легкой добычей для группы лихих людей. Поэтому торговцы «шифровались». Постепенно у них выработался для внутреннего общения особый язык. Совершенно непонятный окружающим, для мелких торговцев он был почти родным. С его помощью они могли вести бойкие переговоры и сводить планы торговли с коллегами даже в переполненном незнакомым народом придорожном трактире. Но и «лихие» старались не отставать. Постепенно они проникали в смысл незнакомых слов и к середине XIX века многие из них уже довольно шустро «ботали по фене», то есть «говорили на языке офеней».