Сыщики 45-го - стр. 10
Алексей с удивлением обнаружил, что ресторан «Былина» работает и сейчас, впрочем, на двери висело объявление, что заведение открывается только в шесть вечера. Здание бывшего райкома было в строительных лесах.
Самосвал сливал в короб жидкий бетон. Короб оседлали строители с лопатами. Тоже мрачные и серые, но уже без немецкой формы. «Перемещенные лица», – догадался Алексей. Так называли людей, перемещенных в годы войны за пределы СССР. Военнопленные, узники концлагерей, остарбайтеры – все угнанные в Германию. После войны они возвращались, их было не меньше пяти миллионов. Радость была недолгой – их поразили в правах, подвергали репрессиям, объявили изменниками. Отправили в колымские лагеря, но не всех – рабочие руки требовались и в Европейской части СССР. Вернувшихся людей использовали на восстановлении народного хозяйства, которое шло стремительными темпами…
Черкасов смотрел, вспоминал… В начале 40‐х махровый враг народа, разоткровенничавшийся на допросе, использовал термин «рабы социализма». Критиковал советскую власть за то, что она осуждает миллионы людей по вздорным поводам, а потом использует их на «великих» стройках, мол, за счет этого страна и может хоть чем-то похвастаться. Не было бы зэков – не было бы и успехов. Махровый был враг, самый настоящий противник социализма, но иногда Черкасова посещала мысль: а ведь он в чем-то прав! Производство держалось на миллионах осужденных. А теперь их заменили перемещенные лица и военнопленные – те же самые миллионы…
О большой политике Алексей старался не задумываться. В ней много неясного, противоречивого и опасного…
В добротном здании работала булочная. Очередь тянулась на улицу. В основном пожилые женщины, старики, мужики на костылях. Очередь продвигалась быстро, но короче от этого не становилась. Подходили другие, становились в хвост. Хлеб был не лучшего качества – какие-то серые «кирпичи», но все же настоящий хлеб – не то, чем кормили в войну. Карточную систему еще не отменили, хотя разговоры об отмене шли давно. Продовольствия на всех не хватало – убыль населения не сократила количество голодных ртов. Зарплаты маленькие, а цены на базарах и в магазинах потребкооперации – просто издевательские. Очередь продвигалась. Люди семенили мелкими шажками. Подходили другие, спрашивали, есть ли смысл стоять? Им в ответ пожимали плечами – кто же знает? Стойте, может, и повезет.
Внимание Алексея привлекли двое сутулых мужиков в коротких фуфайках. Они брели по противоположной стороне улицы, курили папиросы и друг с другом почти не разговаривали. Оба в кепках, бритые затылки, какие-то надписи белым на груди. Исподлобья смотрят по сторонам.