Сыщик на арене - стр. 21
Словно прочитав мои мысли, Бартоломео крикнул:
– Вдох, выдох – и вперед! И не смотри на обруч! Прыгай!
И я глубоко вдохнул и выдохнул, вдохнул и выдохнул, напряженно вглядываясь в противоположный выступ и пытаясь игнорировать полыхающий прямо передо мной ад.
Еще раз вдох и выдох, вдох и выдох. А потом я прыгнул так, как никогда еще не прыгал, и стрелой пронзил воздух. Прощай же, бренный мир – едва успел подумать я и – раз! – уже приземлился на площадку. Я недоверчиво осмотрелся: горящий обруч все еще болтался в воздухе. Внизу Балотелли кричал: «Ва бене, корошо!» и хлопал в ладоши.
Я сделал это, в самом деле сделал! Ну я и чертяка! С ума сойти! Моя Одетта ни за что не поверит, если ей рассказать!
Только теперь я наконец заметил, что дрожу всем телом. А чем это тут, кстати, так странно пахнет? Упс, кажется, я слегка подпалил кончик хвоста… Но я так радовался и так гордился своим прыжком, что эта мелочь меня совершенно не расстроила. Пустяки, шерсть ведь отрастет.
– Видишь, все получилось! – раздался голос Бартоломео с другой стороны шатра. – Не так уж и плохо для первого раза.
Не так уж и плохо? Не успел я высказать этому высокомерному снобу все, что думаю о нем и его невежественных комментариях, как он словно растворился в темноте, а перед моим носом повисла другая корзинка, которая, вероятно, должна была доставить меня вниз.
Когда директор цирка вернул нас обратно в клетку, мои коллеги-артисты окружили меня и стали наперебой расхваливать:
– Супер!
– Мировой класс!
– Ты как будто всю жизнь только этим и занимался!
– Спасибо, спасибо, – отвечал я всем, пытаясь выглядеть по возможности скромно. – Новичкам везет, – добавил я, – но я, конечно, думаю, что мне…
– …тебе нужно лучше концентрироваться, – перебил меня кто-то. К клетке, никем не замеченный, прокрался Бартоломео и теперь величественно восседал рядом. – Тогда и хвост не подпалишь.
Вот же заносчивый хам! Что он о себе возом нил? В конце-то концов, я ведь тут за него отдувался, лез в пекло – в самом прямом смысле.
– Ну так и прыгай тогда сам, раз тебе виднее, как нужно, – напустился я на него.
– Ох, мальчики, boys! – встряла со своим блеянием О’Нелли. – Не ссорьтесь, пожалуйста. Уинстон, твой прыжок действительно был супер. Просто нашему старому вояке нелегко даются комплименты.
Секунду мы с Бартоломео молча смотрели друг на друга, кончики наших хвостов подрагивали, и я наконец заметил, что он и правда уже очень стар. На морде у него тут и там уже пробивались седые волоски. Удивительно, что он вообще еще выступает!
Бартоломео обстоятельно откашлялся: