Сыщик Бреннер - стр. 6
– Хорошо. – Мартынов внезапно сменил угрожающий тон на ласковый, что заставило меня насторожиться еще сильнее. – Я понимаю, вы, Кирилл Бенедиктович, попросту не совладали с эмоциями. Это логично и естественно. Маниак пойман, доказательства, как говорится, налицо… Знаете, я бы тоже не сдержался… Все эти убиенные детки… Порезал бы мерзавца на ремни! И правильно, что вы так поступили. Пусть не по закону, но по совести! Напишите чистосердечное признание, и я отпущу вас домой. Только пообещайте не покидать пределы Фридрихсграда, пока все не успокоится. Слово офицера! И на суде скажу, что вы выступали в качестве нашего агента. А то, что убили мерзавца… так кто бы сдержался?! Устраивает?
Я осознавал, что положение у меня угрожающее. Застигнут на месте преступления, с оружием в руках. Кто поверит в странное существо, сбежавшее за минуту до появления сыщиков?.. Никто, и будут правы. Я бы на их месте тоже не поверил.
– Да, – вынужденно кивнул я. – Давайте бумагу.
Мартынов подвинул ко мне стопку листов и чернильницу, но сам не отрываясь смотрел мне в лицо. И, когда я начал писать, не выдержал:
– Бреннер, послушайте, я вас давно знаю, вы кто угодно, но не хладнокровный убийца. Даже в подобном экстраординарном случае. Но и меня поймите, я вас и сейчас-то отпускаю исключительно потому, что уважаю, как бывшего солдата, прошедшего огонь и воду. Много наших тогда полегло, а мы устояли… А сбежите, так и у меня голова полетит. Верите?
– Верю! – буркнул я, старательно выводя готические буквы чертова дойчева алфавита.
– Постарайтесь уж, – вполголоса добавил барон-капитан, наблюдая за тем, что я пишу, – не подвести меня…
Я только кивнул, понимая, что Мартынов убежден в том, что маниака убил я. И все его чувства и двадцатилетний опыт службы в полиции приказывали ему сунуть меня в камеру и держать там взаперти. Но он еще помнил, как во время войны мы выбрасывались с десантом из дирижаблей, в запечатанных намертво капсулах прямиком в гущу сражения, не зная, что ждет нас там: мгновенная гибель или вечная слава. Нам повезло, мы выжили. Однако боевое братство так просто не стиралось из памяти.
Поэтому я дописал свое чистосердечное признание, в коем поведал, что именно от моей руки погиб убийца, и барон-капитан отпустил меня на все четыре стороны под честное слово бывшего десант-риттера кайзер-императорской армии. Хотя, как известно, бывших военных не бывает. Все мы до сих пор мысленно где-то там, на полях былых сражений…
– Прошу не информировать никого из заинтересованных лиц о факте умерщвления Уорфилда. Это понятно?