Сыщик Бреннер - стр. 51

Серафимов отличался среди прочих тем, что всегда четко знал, что и кому обещать. Поэтому в свое время у него оказалось столь много сторонников, что спецотдел обеспокоился всерьез. К счастью для полиции и к несчастью для самого Ульбрехта, он внезапно увлекся идеей физического насилия, создал тайный клуб бомберов, на чем вскоре и погорел при моей непосредственной помощи. Лично мы с ним не сталкивались, но добытую в ходе одного расследования информацию я счел нужным передать Мартынову, и вскоре ячейку накрыла полиция.

О второй группе неудачников и вспоминать не хотелось, ничего серьезного они из себя не представляли. Их я вычислил еще проще и самолично произвел гражданский арест.

Как потом мне рассказывал Семенов, финансовый след от обеих групп тянулся далеко за океан. Где-то там, в колонии, и находился мозговой центр, оплачивающий всех и каждого, кто пытался дестабилизировать обстановку в Руссо-Пруссии. Уж очень им не давало покоя наше уверенное процветание.

Но то были цветочки, сейчас же, как видно, пошли ягодки. Такой наглости не ожидал никто. Приезд команды стрелков-убийц в чужое государство, покушение на особу императорской крови – это далеко не шутки. Кто-то решил сыграть ва-банк, а это значит, что на кону серьезные ставки, только вот Костас не хочет посвящать меня в подробности. Хотя я не был уверен, что он сам знает слишком много. Не думаю, что великий князь, а тем паче – кайзер-император доверили бы девятнадцатилетнему оболтусу важные государственные секреты. Скорее всего, он случайно оказался причастен к этому делу. Но почему тогда стрелки охотятся именно на него? Как он умудрился стать их главной целью?

Итак, Костас волей-неволей временно оказался в центре событий. Сначала история с Беллой, затем убийство директора и, наконец, покушение в кабаре и вторая попытка – у меня дома.

Возьмем это за основу и будем отталкиваться от фактов. Если Константин послушает моего совета и просидит у Шиллеров обещанные двое суток, это даст мне небольшую фору.

Я уже знал, с чего следует начать расследование.

К утру распогодилось. Небо радовало глаз безоблачной синевой. Трудяги, спешившие успеть к началу рабочего дня, составили мне компанию на улице. Я не слишком любил утро, мое время – ночь. Но вчера я и не ложился, поэтому порция крепчайшего кофе, любезно сваренного Агриппиной Тихоновной, позволила вновь обрести бодрость духа.

Я поймал пролетку, и заспанный бородатый мужик повез меня по указанному адресу. Приют Святой Моники – идеальное место для всех попавших в беду женщин, отличавшееся стерильной чистотой и отсутствием мужчин даже среди персонала. Полицейские не могли оставить Арабеллу без присмотра, более того, они обязаны были беречь ее как зеницу ока, как собственную сестру, решившую прогуляться ночью в одиночестве в городском парке, как невесту, сообщившую, что идет в гости к подруге, но слишком уж долго прихорашивающуюся перед зеркалом, как сбережения, оставленные под неестественно высокие проценты в новом, только что открывшемся банке…