Сыны Каина: история серийных убийц от каменного века до наших дней - стр. 37

Некрофобия и наскальное искусство стали двумя признаками зарождения цивилизации и перехода гоминидов от состояния психопатического выживания на уровне животных к эмпатическому эволюционному прогрессу. Человечество и его превосходящий интеллект восторжествовали. Именно это и определяет человека как вид. Мы – единственные животные, у которых есть ритуалы погребения и траурные обряды; единственные, кто способен перенести воспоминания из мозга в средства массовой информации, начиная с наскальных рисунков и заканчивая интернетом.

И в самом деле, если не брать во внимание отдельные исторические периоды войн, по статистике человек разумный с течением времени стал менее агрессивным. Хоть и кажется, что современные вооруженные конфликты уносят гораздо больше жизней, цифры, напротив, утверждают, что в реальности смертность на душу населения снизилась. Исследования войн между тихоокеанскими племенами аборигенов в каменном веке показывают, что тогда потерь на душу населения было гораздо больше, чем в любой другой мировой войне (за исключением Второй мировой войны 1939–1945 гг., в которой нацистская Германия массово уничтожала еврейское и славянское население){87}. Неважно, что мы читаем в газетах или видим в СМИ: если брать статистику в развитых странах, то за несколько веков количество убийств гражданских лиц сократилось, хотя, конечно, есть как подъемы, так и спады. Например, в идиллической колониальной Америке 1700-х смертность составляла тридцать человек на сто тысяч населения, но в 1990-е – худшее десятилетие современности – смертность в США была в среднем десять – одиннадцать человек на сто тысяч населения{88}. Если взять серьезный рост числа убийств в Чикаго – самый высокий по Соединенным Штатам, – смертность в период с 2005 по 2015 год составляла где-то 17,3–18,8 человека на 100 тысяч населения, что лишь чуть больше половины уровня смертности в колониальный период{89}. К его уровню Чикаго приблизился только в безумном 2016 году{90}.

Наш вид начал отказываться от охоты и собирательства и вести оседлый образ жизни, развивая сельское хозяйство и одомашнивая животных, лишь около пятнадцати тысяч лет назад. Мы стали собираться в организованные группы: земледельческие хозяйства, деревни, а позднее в города и цивилизации. Пятнадцать тысяч лет недостаточно, чтобы исправить заложенные в мозг две сотни тысяч лет назад программу «человек человеку волк» и поведение серийного убийцы, основанное на четырех «П» выживания. Период, когда мы убивали и ели, кого хотели и когда хотели, длился гораздо дольше, чем тот, в котором серийные убийства стали социально неприемлемыми.