Сыновья уходят в бой - стр. 22
Видишь эти глаза, эту острую, угловатую фигуру, резкие движения, взгляд в упор и хорошо представляешь, как опешили партизаны, бывшие окруженцы, которые сговаривались отделиться от отряда, уйти от Колесова, от «этого бухгалтеришки», когда вдруг к ним в землянку ворвался Петровский и, ни слова не говоря, отхлестал их по щекам.
Начальник штаба ростом чуть пониже Петровского. На нем такая же белая, в мелкое колечко кубанка, такая же отороченная мехом по бортам поддевка. И упругость в плечах, в коленях та же – военная. Но лицо с черным мазком усиков – округлее, мягче. Выпуклые глаза – горящие чернотой, изменчивые, вспыхивающие. Сырокваш тоже история отряда. Это он, живя в городе по фальшивым документам, связался с партизанами и вывел в лес большую группу окруженцев. С ним и Петровский пришел. Присоединилась эта группа кадровиков к «Чапаю». С неласковой иронией «Чапаем» называли в деревнях Пушкаря – командира небольшого отряда, одного из первых. В большой папахе, весь нарасхлест, с пьяным бешенством в очах, каруселил «Чапай» по деревням. Из первого же боя, в котором участвовали Сырокваш со своими хлопцами, Пушкарь сбежал. Потом появился – верхом на лютом жеребце – и давай ругать всех («Почему командира бросили?»).
Сырокваш оборвал его (легко представляешь, как черно вспыхнули эти выпуклые глаза):
– Какой ты командир! Ты нам не командир.
Пушкарь шумел, хватался за папаху, за бок (но не за пистолет), грозил каким-то высоким покровителем.
– А наш командир – вот!
И Сырокваш показал на человека, которого перед этим допрашивал, на Колесова, у которого был документ от райкома.
– Вот… его специально оставили.
Очень хотелось Сыроквашу побить козырь Пушкаря, который не уставал хвастать и пугать высоким покровителем. Покровитель – командир самого крупного в той местности отряда – явился через два дня с пышной свитой автоматчиков. С ним разговаривали уважительно, но тоже твердо. Забрал он Пушкаря и всех, кто хотел уйти с «Чапаем», и отбыл в свое Замошье.
Так неожиданно для всех и, пожалуй, для самого себя Колесов стал командиром.
Оставляли его – служащего какого-то наркомата – для подпольной работы в Минской области, но он ушел на Полесье. Это не смущало: ведь и сам Сырокваш, и его хлопцы тоже на Полесье пришли, хотя должны были воевать на чужой территории, по крайней мере, стоять на Буге.
Конец ознакомительного фрагмента.