Сын ворона - стр. 10
Манфред прибыл на ристалище загодя. Проехал налегке по турнирному полю, изучая все его неровности и наклоны, выбоины и колдобины. И хоть воинские состязания не проходили здесь давно, ристалище оставалось в хорошем состоянии. Манфред внимательно все осмотрел и поставил палатку рядом с ареной. Его натренированный специально для рыцарских турниров конь пасся здесь же и привыкал к шуму, который неизбежно сопровождает состязания подобного рода: крики людей, лязг оружия, звуки труб, ржание лошадей. И хотя Манфред не сомневался в своей победе, он подходил к турниру серьезно, как и ко всему, что связанно с воинским искусством. Именно это, помимо огромной природной силы, и сделало его первым рыцарем Священной империи.
Народ в изрядном количестве уже расположился нестройными рядами вокруг арены. Для знатных особ была сколочена трибуна под балдахином. На ней восседал хозяин Урсмарки Дитмар Старый, когда-то носивший имя Медведь. Он выглядел старше своих лет: морщинистое, обрюзгшее лицо, со следами грехов и пороков, свойственных людям его положения, поникшие плечи, бегающий взгляд. Тем прекраснее на его фоне выглядела дочь. Тонкая, и в тоже время широкоплечая, с небольшой, но высокой грудью, она была чудо как хороша. Но больше всего привлекали внимание ее волосы, которые, казалось, облили жидким золотом. Они роскошным водопадом спускали через всю спину, а сейчас сверкали в лучах набиравшего силу солнца. На ее лице сияли зеленые глаза, их колдовской цвет сводил с ума многих, а большинство приводил в необъяснимый восторг.
Манфред не отрывал от нее глаз. Ничего он не хотел так страстно, как Альмейду. Кровь закипала в его жилах, когда он представлял, что ожидает его на брачном ложе. Воображение рисовало ему, как он будет терзать и ломать это хрупкое тело, сминать ладонями нежную грудь, впиваться в алые губы.
Формально турнир считался схваткой претендентов на руку и сердце Альмейды дочери Дитмара. По древней традиции лучшие воины должны были в честном бою выяснить, кто из них более достоин прекрасной дамы. На деле, хотя Альмейду желали многие, никто брать ее в жены не хотел по причине отсутствия у нее приданного. Так что Манфред оставался единственным претендентом. Но он считал, что вместе с Альмейдой получает и этот край и всех, кто его населяет. Они должны увидеть, насколько тяжела его рука и суров его нрав. Страх – основа порядка. Как божий гнев удерживает людей от дурных поступков, так гнев правителя заставляет людей трудиться на общее благо.
Альмейда тоже не сводила глаз с Манфреда. Ей было шестнадцать. Нельзя сказать, что знания о любви она почерпнула только из рыцарских сказаний, где все мужчины отважны, а дамы прекрасны и надежно защищены от грязных посягательств мужским благородством. Ее служанка Агата давно посвятила ее во все тайны плотской любви. Она знала, что ждет ее в супружеской спальне. Но все равно со свойственной ее возрасту надеждой ждала романтического чуда. Она верила, что примчится рыцарь и спасет ее от… от чего-нибудь ужасного. Этому способствовала и ее тяга к чтению, что в те времена считалось редкостью для особ женского пола. К своим летам она уже прочитала четыре (!) книги. В основном рыцарские романы. Она смотрела на Манфреда и пыталась разглядеть в нем образ героя из своих девичьих грез. Он был высок, широкоплеч, немного грузен. Держался уверенно, даже слишком, немного скромности не помешало бы. Но это не беда. Все-таки, он признанный всеми первый рыцарь империи. Альмейда сделала вывод, что ей повезло. Возможно, рука Господа привела сюда этого блестящего воина. Сердце билось быстрее, щеки розовели, душа трепетала от неясного предвкушения.