Сын Ветра - стр. 9
– Серьги, генерал.
– Серьги?
– Кое-кто из духовных лидеров сведущ в политике. Наши гуру, да продлятся их дни, меняют знаки посвящения на ряд полезных услуг от молодых офицеров. Серьги йогина, благословения, священные шнурки. Это очень хороший товар, если покупатель молод, глуп и честолюбив. И это очень хорошие офицеры, они не медлят с докладом. Если надо, они не ждут милости от богов, а пользуются гиперсвязью.
– Я не понял…
– И не надо. Действуйте!
Взмахом руки махараджа завершил аудиенцию.
Стараясь не кряхтеть, Бхимасена встал и попятился к выходу. Генеральская спина была мокрой от пота. Слоны откладывались, но вряд ли надолго.
II. Саркофаг
– Извините, вы модификант?
– Нет, я под шелухой.
Разговор напоминал беседу умалишённых. Человек, задавший вопрос – жилистый, загорелый мужчина – изобразил лицом удивление. Мимике ларгитасского посла позавидовал бы иной актёр. Не знай Гюнтер, сколько лет Николасу Зоммерфельду, он с равным успехом мог бы дать ему и шестьдесят, и все семьдесят пять – в зависимости от выражения лица и угла освещения.
Ровесник своей жены, доктора Ван Фрассен, Зоммерфельд в этом году отметил пятьдесят седьмой день рождения. Чепуха по меркам Ойкумены, в особенности – Ларгитаса, но выглядел посол скверно. Кожа обветрилась, покрылась морщинами, худоба граничит с измождением. Шаровары зелёного шёлка, рубаха подпоясана кушаком, жилет с вышивкой, колпак с меховой оторочкой – при сабле и кинжале, Зоммерфельд походил не на дипломата высокого ранга, а на бандита из костюмного исторического фильма.
Левую руку, затянутую в перчатку из тонкой кожи, он держал скованно. Повреждение нерва? Тогда зачем ему и сабля, и кинжал?
– Под шелухой? Что вы имеете в виду?
– Я – ментал. Эмпакт. Это значит…
– Эмпат активный. Я знаю, что это значит. Моя жена – ментал. Универсал высшей квалификации.
– Да, конечно. Я – кавалер пси-медицины.
– Диссертация?
– Готовлю баронскую…
Напротив стояло высокое зеркало в резной раме: золочёные переплетения листьев и виноградных лоз. Гюнтер взглянул на себя и чуть язык не проглотил. В зеркале отражался кавалер пси-медицины, гражданин просвещённого Ларгитаса: рогатый, мохноногий, парнокопытный. Козёл козлом. Кем еще мог счесть его посол, кроме как модификантом?
– Увы, – Гюнтер развел руками. Уши полыхали двумя кострами. – Таков мой облик в галлюцинаторном комплексе, он же вторичный эффект…
– Спасибо, я в курсе.
– Короче, в нём я сейчас и нахожусь. Собственно, мы все в нём находимся.
– В вашем галлюцинаторном комплексе?
– Не в моём! – подступило раздражение. Гюнтер еле сдержался, чтобы не нахамить послу. – В нашем общем. На изнанке бытия, если угодно. Разве госпожа Ван Фрассен вам не говорила?