Сын Ветра - стр. 35
Не интересуясь мнением кавалера Сандерсона на свой счёт, Кейрин-хан обвёл взглядом настороженно притихший зал, повернулся к возвышению президиума. Тишину нарушало сопение, обещавшее перейти в натуральный храп. Натху, вздрогнул Гюнтер. Укладывание на пол мальчик воспринял как новую игру – и с энтузиазмом последовал примеру взрослых. Но юный антис так умаялся за день, что его мгновенно сморил сон.
Лицо Кейрин-хана напоминало маску, аллегорию Равнодушия. Казалось, он каждый день имеет удовольствие наблюдать сатиров и смуглых бродяг с кобрами вместо поясов. Взгляд его запнулся лишь о беспечно дрыхнувшего Натху.
Хан моргнул.
– Встань, джинн, – произнёс он.
Унилингвой, универсальным языком Ойкумены, он владел не хуже глашатая. Двадцать лет жизни в Саркофаге, бок о бок с ларгитасцами, превратили туземцев в записных полиглотов.
К ужасу Гюнтера, сын и ухом не повёл. Когда усталый мальчишка засыпает, его из пушки не добудишься. А когда усталый мальчишка – детина слоновьих габаритов, то и ядерный взрыв не поможет!
За правым плечом хана образовался глашатай.
– Величие хана, – обстановку красавец отслеживал чутко, – сразило могучего джинна наповал! Он не смеет подняться!
Хан едва заметно кивнул – не соглашаясь, а просто делая отметку: объяснение удовлетворительное, тема закрыта. Без суеты Кейрин прошёлся вдоль президиума. Пришельцы? Экспонаты на выставке, которую посещаешь по протоколу. Скука царила в глазах хана. Если Кейрин и притворялся, то делал это мастерски.
Едва заметное движение руки, и глашатай вновь набрал в грудь воздуха:
– Всем покинуть зал!
Ларгитасцы устремились к выходу. Никто не хотел задерживаться в обществе чёрного ни на секунду дольше необходимого. Продолжая изучать пришельцев, хан повторил вялый жест.
– Вам дозволено остаться! – растолковал глашатай.
Господин посол, чрезвычайный и полномочный, в число облагодетельствованных не попал. Зоммерфельд вышел последним, словно капитан, что покидает гибнущий корабль. За ним удалился глашатай, следом вышли охранники в золочёных доспехах – и плотно закрыли за собой двери. В том, что они сторожат снаружи и явятся по первому зову повелителя, можно было не сомневаться.
Кейрин-хан упёрся взглядом, словно ладонью, в грудь Гюнтера:
– Радуйся, колдун.
Он выждал с минуту, позволяя колдуну обрадоваться как следует.
– Тебе я окажу милость.
Колдун? Пускай, мысленно согласился Гюнтер. Рядом с волшебницей Ван Фрассен быть колдуном не зазорно. Он ждал продолжения. Кейрин-хан, похоже, тоже чего-то ждал.
– Молю о снисхождении, – нарушила затянувшуюся паузу доктор Ван Фрассен. – Простите нашего гостя. Он прибыл издалека и не знает этикета. От благодарности у него пропал дар речи.